Нас ждет в экономике. Последние новости. Прогноз специалистов из Всемирного банка

Forbes: В последние месяцы руководство страны уверяет, что глубокого экономического кризиса в экономике нет, экономика приспосабливается. Как бы вы оценили глубину этого кризиса?

Петр Авен: Надо понимать, что есть две разные волны, накатившие одновременно. Одна из них циклическая, связанная с падением цен на нефть, которые всегда сильно влияли на нашу экономическую жизнь. Другая связана с внутренними, структурными проблемами.

Кризисы, например, в 1990-е и в 2009 году были иными - мы переживали быстрое падение и быстрый отскок. Однако уже сейчас понятно, что в этом году снова будет падение и такая ситуация не имела аналогов в нашей экономической истории фактически с конца 1980-х.

Дмитрий Ананьев: Есть еще геополитическая напряженность и режим санкций, которые усугубляют структурные проблемы нашей экономики. При этом отсутствие длинных денег фактически ставит нас в безвыходное положение.

Олег Вьюгин: Я бы сослался на тех же представителей власти, которые отмечают: старая модель развития себя исчерпала, а новой нет. Это и есть глубокий кризис.

Что сейчас вызывает у вас наибольшую тревогу в связи с состоянием российской экономики?

Ананьев: То, что мы идем иранским путем «закукливания» экономики. Это долгосрочное снижение темпов роста, слабость внутренних институтов, закрытие доступа к длинным деньгам, невозможность втянуться в мировой технологический процесс. Хотя отдельные группы могут получить технологические решения из-за рубежа, но в целом страна, ее развитие замедляется, и это очень неприятно.

Однако нельзя сказать, что нас тормозит только режим санкций, многие проблемы в экономике мы создали сами. У нас не работают качественным образом государственные институты - судебная, правоохранительная системы.

Вьюгин: У нас нет политической воли к проведению структурных реформ, а без них нам не удастся запустить заметный экономический рост ни в государственном секторе, ни в частном. Мы вроде бы стали серьезно развивать государственный сектор: были сделаны большие вложения в экономику. Но получилось, что государственные компании не могут развиваться, потому что им нужны значительные ресурсы, а их нет из-за санкций и низких нефтяных цен. В длительной перспективе обеспечить устойчивый рост мог бы частный сектор, но, как показывают исследования нобелевских лауреатов по экономике, для этого частная собственность должна быть хорошо защищена. Власти делают какие-то попытки помочь бизнесу, снизить административное давление и сократить проверки контролирующих органов. Но… это такие локальные решения.

Ананьев: Тюнинг.

Вьюгин : Тюнинг, да.

Авен: Действительно, такой внешний фактор, как санкции, оказывает на экономику не очень большое влияние - мы теряем на них от 1% до 1,5% ВВП в год, что не критично. А вот нерешенные структурные проблемы для долгосрочного развития и роста имеют фундаментальное значение. Одна из главных проблем - низкая доля инвестиций на уровне 20% ВВП, что очень немного для такой страны, как Россия. У нас низкая безработица, и это хорошо с социальной точки зрения, но с другой стороны, она демонстрирует, что инвестиционных ресурсов просто нет.

На это накладываются геополитическая обстановка, которая препятствует притоку в страну длинных денег, и обвал нефтяных цен. Получается такая большая западня.

Снижение цен на нефть - это циклическое явление или «черный лебедь», знаменующий наступление новой реальности?

Вьюгин: На графиках четко видно, что это 15-летний цикл, когда вслед за падением следует рост. По идее, объем инвестиций в нефтяной сектор должен сильно упасть, что вызовет дефицит сырья и будет толкать цены вверх. Однако ситуация может развиваться и по другому сценарию, ведь цены на нефть рухнули, потому что на рынке появилось дополнительно 10 млн баррелей в день сланцевой нефти. Из-за этого прежний нефтяной картель развалился.

Авен: Движение нефтяных цен нельзя предвидеть, и, возможно, мы еще переживем несколько новых периодов роста. Однако технологический прогресс и добыча сланцевой нефти - это фундаментальные явления, которые создают новую реальность. Нефть, вероятно, перестанет быть черным золотом и станет нормальным товаром, цена на который определяется по себестоимости. В истории человечества уже были особые товары с высокой рентной составляющей: например, пушнина в России, каучук в Бразилии - все это исчезло. И большой кусок ВВП в странах с ориентированной на нефть экономикой рано или поздно тоже сойдет на нет. Но в ближайшие годы главным движущим фактором в цене на нефть будет оставаться геополитическая нестабильность.

Насколько обоснованны аналогии с периодом позднего СССР, экономика которого не смогла оправиться после падения сырьевых цен?

Авен: Сейчас другая история: во-первых, у нас очень низкий государственный долг - 17% ВВП и относительно невысокий корпоративный долг - 70% ВВП. Во-вторых, почти половина экономики находится в частных руках, что делает ее более гибкой, адаптивной. Тем не менее тогда тоже были затухающие темпы роста, а потом спад в течение нескольких лет на фоне потребности в фундаментальных изменениях. Так что сейчас, после длительного спада и стагнации, такая аналогия нам угрожает достаточно ясно.

Вьюгин: У нас в публичных финансах заложена бомба: как минимум 3 трлн рублей - это ничем не обеспеченные обязательства, и Минфин это признает. Это бюджетные расходы на поддержку населения, госкомпаний, военно-промышленный комплекс, обеспечение правоохранительной деятельности и так далее. Добавьте сюда еще региональный долг, который в ближайшее время достигнет 2,4 трлн рублей. Еще есть проблема капитализации банков, на несколько триллионов. Как за это платить, непонятно - это очень большой разрыв, который, в общем, не покрывается ничем, кроме как печатанием денег.

Ананьев: Все больше интересантов появляется в слабом рубле.

Вы не верите в снижение инфляции до 4% в 2017 году, как это прогнозирует Центральный банк?

Авен: Слишком низкая.

Ананьев: Невозможная.

Вьюгин: Это инфляция совершенно благополучной экономики.

Авен: Еще недавно я ожидал, что стоимость денег будет снижаться. Но начало года опровергло все прогнозы: произошел очередной девальвационный скачок, и сейчас не вполне ясно, что будет происходить со стоимостью денег до конца года. Впрочем, в новые панические прогнозы валютного курса я не верю.

Возможно, смягчение монетарной политики будет способствовать экономическому росту?

Авен: Это абсолютная глупость. У нас жесткая бюджетная политика, что хорошо, а вот монетарная политика и так достаточно мягкая. Центральный банк очень мудро поступил: отпустил курс и сделал возможным снижение ставок, по которым предоставляет ликвидность, поэтому финансовая система не страдает от ее недостатка. Дополнительное накачивание экономики ликвидностью в отсутствие частного спроса на инвестиции вызовет только одно - инфляцию и еще больше обвалит валютный курс.

На деле именно инфляция является главным тормозом экономического роста. Это очень опасный миф, что у нас высокие ставки, так как у нас не хватает денег в экономике и жесткая политика ЦБ. Но реальные ставки по корпоративным кредитам невысокие, порядка 16%. Инфляция и неопределенность будущего более опасны для бизнеса, чем высокая ставка.

Сторонники слабого рубля предлагают закачивать деньги в экономику через целевые программы, чтобы они не оказались на валютном рынке и не были выведены за рубеж…

Вьюгин: Ну, это даже не наивность, это…

Авен: Умение государства управлять деньгами и специальными проектами можно наблюдать на примере такого убыточного института развития, как Внешэкономбанк, его опыт последних лет не был очень успешным.

Ананьев: Нестрашно, если деньги просто переведут в доллары - они сформируют резервы компаний за рубежом и в конце концов вернутся. Реальная проблема, которая мешает эффективно использовать эти ресурсы, - качество управления. Цена потери для управляющего госкомпанией другая, чем в бизнесе. В госсекторе можно позволить себе показывать значительные убытки и репутационные потери, и в нашей стране это никого не удивит.

Cобственные риски воспринимаются гораздо ближе. Я в феврале стал председателем правления Промсвязьбанка и совершенно четко понимаю, какая у меня большая персональная ответственность перед партнерами, клиентами и семьей. Здесь за спиной государства не укроешься.

Представители ЦБ говорили в парламенте, что неплохо бы стимулировать банки в добровольно-принудительном порядке кредитовать приоритетные отрасли. Вы готовы к такой мобилизации финансов?

Вьюгин: Только в обмен на помощь. Частные акционеры не должны брать на себя риск, который им не нравится.

Альфа-банк и Промсвязьбанк участвуют в госпрограмме поддержки импортозамещения. Это выгодно? Смогут ли российские производители с вашей помощью извлечь выгоды из слабого рубля?

Авен: Это выгодная программа, потому что государство дает гарантию в размере 70% кредита, что существенно снижает наш риск. Но, что касается импортозамещения, не все так просто, к сожалению. У нас две трети предприятий работают с импортными комплектующими, поэтому логика «дешевый рубль - больше экспорта» не работает. В этом плане мы, кстати, сильно отличаемся от Китая, где зависимость внутреннего производства от импорта гораздо меньше, чем у нас. Получается более сложная история: в импортозамещении без инвестиций не обойтись, а для этого опять же нужны структурные реформы.

Ананьев: Казалось бы, абсолютно беспроигрышный вариант - сельское хозяйство, но и там оборудование в основном импортное. Слабый рубль сам по себе не позволяет в полной мере раскрутить производственную машину, выдавать на-гора дополнительные объемы продукции и выращивать конкурентные производства. Это новое явление, и поэтому этот кризис не похож на предыдущие.

«Мы ведем серую обыденную жизнь банкиров»

Сколько денег потребуется банкам на докапитализацию, чтобы абсорбировать убытки и переварить плохие долги?

Авен: Оптимистичная оценка потребности банков в дополнительном капитале - 5 трлн рублей. Если быстро вскрыть проблемы банков и дать всем денег, как в Израиле в 1986 году, это заметно усилит инфляцию. А если долго не решать проблемы, экономика получит множество фактически не работающих зомби-банков, что тоже плохо. Перед Центральным банком стоит трудная задача, как расшивать эту историю: ему предстоит сокращать число нежизнеспособных банков, кому-то давая капитал, кому-то нет. Но для Альфа-банка не стоит вопрос выживания - в прошлом году мы заработали четверть прибыли всей банковской системы страны.

Как долго может продлиться период расшивки плохих долгов?

Вьюгин: Центральный банк попал в достаточно сложную ситуацию. Два года назад он начал процесс расчистки от недобросовестных и финансово неустойчивых участников рынка. И тогда никто не предполагал, с какими сложностями столкнется банковская система из-за новых экономических условий. Теперь живых денег на ее поддержку уже нет. Поэтому недавно Центральный банк даже пошел на снижение норматива достаточности капитала с 10% до 8%. Я предлагал это на совещании у президента еще полгода назад.

Думаю, сейчас уже нет другого пути докапитализировать банки, кроме как напечатать деньги. Понятно, что в больших объемах это делать просто опасно, иначе инфляция ускорится и может повлиять на управляемость макроэкономической ситуацией. Скорее всего, Центральный банк пойдет по пути умеренных, дозированных вливаний. Попытается привлечь к докапитализации банков частных инвесторов на условиях софинансирования. Возможно, в каких-то случаях Центральный банк будет больше давить на акционеров, требуя от них поддержать свои банки. Все это растянется на длительное время, не менее пяти лет.

Практически все владельцы банков сейчас вынужденные инвесторы. Вы не чувствуете себя такими «усталыми собственниками»?

Вьюгин: Собственник становится усталым, когда заканчиваются ресурсы и нет драйва. Но это не значит, что просто бросить дело - правильный выбор.

Ананьев: Драйв, свобода и радость творчества сейчас в экономике не присутствуют. Мы с вами ведем серую, обыденную жизнь банкиров, которые разбираются с непрофильными активами вместо того, чтобы заниматься кредитованием, развитием отраслей. Банкиры в большей степени заняты реструктурированием своих портфелей и приведением бизнеса в соответствие с новыми требованиями, которые диктует регулятор. Параллельно идет чистка банковского сектора. В общем, заняты очень сложными, зачастую нерадостными процессами. И попытки сжать бизнес по этим причинам есть на самом деле.

Авен: Не думайте, что проблема «усталых собственников» есть только в России: на Западе быть банкиром очень тяжело. Когда встречаюсь с западными коллегами, слышу жалобы на давление регулятора значительно более интенсивные, чем здесь. Председатели советов директоров в крупнейших банках жалуются, что 60–80% времени у них уходит на регуляторные проблемы, что очень скучно, тяжело, противно и неинтересно. Вот у нас банк в Голландии - скажу честно, это головная боль, значительно более тяжелая, чем в России.

Ананьев: Знаете, у нас филиал на Кипре, и мы тоже чувствуем к себе повышенное внимание. Нас изучают особенно тщательно и щепетильно уже потому, что мы представители российской банковской системы.

Авен: Жаловаться на наш Центральный банк в этом смысле просто аморально. У нас значительно более мягкие отношения и дружелюбное, рабочее общение.

Если за что-то и критиковать Центральный банк, то за надзор, но это не проблема нынешнего руководства. Начинать расчистку надо было еще 10 лет назад, тогда был благоприятный момент, и было не так все запущенно. Но это ужасная история: первым, кто пытался поставить заслон недобросовестным банкирам, был первый зампред Андрей Козлов, который был убит, и его убийство напугало ЦБ. Сейчас ситуация изменилась, но Центральный банк пока не в полной мере успел перестроиться. Недавнее крушение таких крупных банков, как Внешпромбанк и Интеркоммерц, - это очевидные следствия недостатка надзора.

В начале кампании по очищению банковского сектора предполагалось, что крупнейшие банки выиграют. Вы почувствовали положительный эффект этой зачистки?

Авен: Любая катастрофа частного банка, особенно известного частного банка, того же Внешпромбанка, для нас не хорошая новость, а плохая. Да, к нам приходят новые клиенты из таких банков, но сама ситуация в целом неблагополучная, так как подрывает доверие к частным банкам. Некоторые клиенты принимают решение работать только с государственными банками, которые и так по факту находятся в привилегированном положении.

Ананьев: В случае краха банка физические лица получают компенсацию по вкладам в пределах страховой суммы. Но у малого, среднего и крупного бизнеса в таких банках зависают деньги, компании оказываются в цепочке неплатежей. Это дестабилизирует финансовую систему, создает отрицательные настроения в экономике.

Сколько банков в итоге останется?

Авен: Я уже лет двадцать говорю, что столько банков, как сейчас, не нужно. Мои расчеты показывают, что для всей системы достаточно 200 банков, и сейчас мы уверенно к этому идем.

Вьюгин: Да, банковская система сужается. Петр сказал 200, а я считаю, что 50 банков останется.

Авен: Еще лучше! Я просто более аккуратный в прогнозах, более осторожный.

Ананьев: Крайне важно, сколько из этих 50 банков будут государственными. Если в итоге кризиса государственными окажутся 4/5, это будет беда для экономики. Но пока мы двигаемся именно в этом направлении. В условиях доминирования госбанков о честной конкуренции говорить не приходится: вероятно, будет стагнация и ухудшение возможности кредита, что станет дополнительным негативным фактором.

Авен: Согласен с Дмитрием, участие государства в экономике растет после кризиса 2009 года, и это, как мне кажется, не позитивный процесс.

Вьюгин: Несмотря на мрачный прогноз, такие крупные группы, как «Альфа», «Промсвязь» и БИН, частью которой стал МДМ Банк, имеют хорошие шансы получить в сложной ситуации некие бенефиты и нарастить бизнес. Но вне таких групп банкам сейчас приходится очень трудно. Может быть, еще чисто розничные смогут сохранить заметную долю в своем сегменте.

«Хороший кредит - невыданный кредит»

Мы переживаем крупнейшее падение доходов населения за последние 15 лет. Как это меняет розничный бизнес ваших банков?

Ананьев: На сегодняшний день хороший кредит - невыданный кредит (смеется). Конечно, это не значит, что мы совсем перестали выдавать кредиты физикам. Мы по-прежнему кредитуем сотрудников зарплатных клиентов, а в мае запускаем новый продукт - онлайн-кредитование. Просто мы стали более осторожными.

Банки стали очень внимательно следить за транзакционным доходом, например, у нас он покрывает все издержки по розничному блоку. У нас стабильная, предсказуемая клиентская база из 4 млн физиков, которые привыкли к нашему банку.

Авен: В прошлом году Центральный банк стал регулировать потолок процентной ставки в потребительском кредитовании. Приходится искать новые формы и расширять продуктовый ряд. Запустили новую карту с РЖД и всего за два месяца получили 25 000 новых клиентов. В какой-то степени кризис подталкивает банки становиться более умными, быстрыми, изобретательными и креативными.

Количество банковских офисов сокращается уже два года подряд. Это еще одно проявление кризиса или влияние новых технологий?

Авен: И то и другое. Это и оптимизация сети, с одной стороны, в условиях кризиса, с другой - развитие цифровых технологий.

Ананьев: Людям удобно разместить депозит и получить кредит дистанционно, в интернете. Для этого необязательно открывать физически новые допофисы, которые ведут к лишним затратам. Это удобный и выгодный для банков путь развития, за этим будущее.

А вы не боитесь, что начинаете конкурировать с онлайн-сервисами, которые и сами могут создавать нечто подобное онлайн-банкингу?

Вьюгин: Прямой конкуренции пока нет, ведь банк, по сути, - это машина для оценки риска. Банки окажутся под угрозой, если онлайн-сервисы смогут создать эффективные виртуальные системы оценки риска для двух партнеров, один из которых дает деньги, а другой берет. Такие попытки делаются, есть системы, развивающие взаимное кредитование, минуя банковскую систему. Главное для банков - удерживать транзакционный, расчетный бизнес, чтобы не потерять самый лакомый кусок.

Авен: Альфа-банк в декабре запустил на своем сайте онлайн-платформу для выдачи кредитов от физлиц напрямую малому бизнесу, p2b-площадку «Поток». Но система оценки риска там банковская.

Полностью стать виртуальными банкам не дадут залоги и непрофильные активы, у кого-то они не распроданы еще с 2009 года. Что будете делать с новыми проблемными активами и собственностью - недвижимостью, предприятиями, оборудованием?

Авен: Управлять непрофильными активами мы не умеем: это не наша специальность, основная линия - продавать. Экономический прогноз на ближайшее будущее не очень хороший, и считаем, что лучше от таких активов избавиться.

Ананьев: А мы не хотим продавать на падающем рынке и реализуем непрофильный актив, когда дают хорошую цену. Будем дожидаться того времени, когда к ним проявят интерес прагматичные, спокойные, качественные покупатели.

Недавно в Промсвязьбанк пришел новый акционер Виктор Пичугов и возглавил компанию «ПСБ-менеджмент», которая управляет нашими непрофильными активами. У компании порядка сорока различных предприятий в разных отраслях, которые функционируют, способны обслуживать долг и будут возвращать его. Пусть, может быть, не за три-четыре года, а за семь, но сейчас это нормальный вариант. Акционеры Промсвязьбанка - люди психологически устойчивые, умеем и на стайерских дистанциях двигаться.

Мнения экспертов по поводу развития экономической ситуации в России в 2018 году кардинально отличаются. Оптимисты разделяют точку зрения чиновников и рассчитывают на возобновление роста. Пессимисты подчеркивают уязвимость отечественной экономической модели перед внешними вызовами, что может привести к новому периоду турбулентности.

Российская экономика восстанавливается после кризиса, что отражается на улучшении макроэкономических показателей. Согласно прогнозам экспертов МВФ, экономическая ситуация в России в 2018 году сохранит положительные тенденции. Рост отечественного ВВП ускорится до 1,44%, а инфляция приблизится к отметке 4%. Кроме того, показатели безработицы будут сохраняться на уровне 5,5%. Подобные оценки совпадают с прогнозами Минэкономразвития, где ожидают возобновление устойчивого роста экономики.

Глава ведомства Максим Орешкин ожидает рост ВВП на уровне 1,5-1,7%. При этом реальные доходы населения вырастут до 2%, а рост инвестиций достигнет 2,2-3,9%. Несмотря на возобновление роста, Орешкин отмечает отставание темпов роста российской экономики, что связано с отсутствием необходимых реформ.

Также эксперты отмечают другие факторы, которые будут сдерживать развитие отечественной экономики.

Преграды отечественной экономики

Глава Центра стратегических разработок Алексей Кудрин отмечает факторы, которые могут ухудшить экономическую ситуацию в России в 2018 году:

1. Российская экономика сохраняет зависимость от нефтяных котировок, что остается основным фактором нестабильности. Фактически продолжает действовать старая экономическая модель, которая продемонстрировала свою неэффективность в период кризиса.
2. Низкая эффективность институтов государственного управления, что негативно отражается на экономических стимулах.
3. Демографические факторы создают дисбалансы для системы пенсионного обеспечения. Количество пенсионеров на одного работающего продолжает увеличиваться, что приводит к росту дефицита Пенсионного фонда.
4. Действующие санкции ограничивают доступ к зарубежным финансовым рынкам. В результате российская экономика лишается ресурсов для развития.

Кроме того, эксперты отмечают отток капитала, который будет ухудшать динамику отечественной экономики в среднесрочной перспективе. За первые 4 месяца 2017 года данный показатель достиг 21 млрд долл., что вдвое превышает динамику прошлого года.

В таких условиях ухудшение внешней конъюнктуры чревато новыми потрясениями для отечественной экономической модели. Без структурных реформ российская экономика не выйдет на устойчивую траекторию роста.

Структурные реформы

Представители Минфина отмечают ряд реформ, которые помогут улучшить экономическую ситуацию в 2018 году. Эксперты ведомства намерены снизить зависимость российской экономики от колебаний нефтяного рынка. Кроме того, Минфин намерен оздоровить финансовую систему и пересмотреть административную нагрузку на представителей бизнеса.

Основная цель Минфина – обеспечить устойчивый ежегодный рост экономики на уровне 3,0-3,5%. Для этого ведомство планирует изменить действующие бюджетные правила, что поможет избавить экономику от нефтяной зависимости. Ранее львиная доля поступлений от экспорта энергоресурсов направлялась на финансирование расходной части, что создавало предпосылки для экономических кризисов. Представители Минфина предлагают концентрировать данные ресурсы для ускорения экономического роста.

Кроме того, для устойчивого роста российской экономики необходимо модернизировать администрирование бизнеса и налоговую политику. При этом в Минфине планируют уменьшить нагрузку на добросовестных участников рынка и повысить собираемость налогов. Основным приоритетом Минфина остается снижение объемов теневой экономики, что значительно увеличит бюджетные поступления.

Чиновники рассчитывают значительно улучшить инвестиционный климат, что обеспечит экономику необходимыми ресурсами для развития. Также в ведомстве обеспокоены недостаточной эффективностью госуправления, что приводит к дополнительным финансовым потерям.

Несмотря на восстановление положительной динамики, эксперты не исключают возобновления кризисных явлений. Пессимистичный прогноз на 2018 год предполагает значительное ухудшение экономической ситуации.

Новое падение

Основным фактором, который может привести к реализации пессимистичного сценария, остается резкое снижение цен на нефть. Эксперты допускают обвал котировок до 40 долл./барр., что станет новым потрясением для отечественной экономики.

Несмотря на улучшение макроэкономических показателей, экономическая ситуация остается крайне уязвимой. Власти не создали фундамент для новой экономической модели, что может привести к повторению кризисных явлений. Более того, за 2015-2016 гг. чиновники использовали большую часть финансовых резервов, что существенно ограничит возможности правительства при очередном снижении цен на «черное золото».

Будущий экономический рост зависит от продления условий по сокращению нефтедобычи, подчеркивают аналитики. Кроме того, намерение Китая и Индии активнее использовать электромобили приводит к снижению спроса на нефть, что будет препятствовать восстановлению баланса на рынке. В таких условиях стоимость барреля может обвалиться до 40 долларов и сохраняться на данном уровне в течение 2018 года.

Экономическая ситуация в 2018 году будет сохранять положительную динамику. Рост ВВП достигнет 1,5%, уверены в правительстве, а инфляция замедлится до 4%. Для ускорения экономического роста необходима имплементация структурных реформ, что позволит снизить зависимость экономики России от внешних факторов.

Новый обвал цен на нефть может спровоцировать реализацию пессимистичного сценария, который предполагает новый период кризиса.

Обычно всякого рода банковские кризисы и обвалы нефтяных цен случаются во втором полугодии. Что нас ждет во второй половине 2018 года попытались спрогнозировать эксперты.

Доцент РАНХиГС Сергей Хестанов

Первые риск – падение нефтяных цен, второй – заметное усиление санкций. Санкционные ограничения, введенные в апреле, вступят в силу в октябре. Соответственно, ближе к ноябрю будет понятно, насколько сильны их последствия для российской экономики.

Апрельские санкции не смогли нивелировать положительную динамику первого полугодия, а экономике присуща инерция, поэтому даже возможные проблемы не сведут к нулю рост ВВП.

Первый вице-президент «Российского клуба финансовых директоров» Тамара Касьянова

Прогноз на второе полугодие – пессимистичный. Уровень ВВП вряд ли превысит 1,5%. Достигнуть более существенной положительной динамики помешают следующие факторы:

• Повышение ставки НДС ударит по бизнесу и покупательской способности населения.
• Беспокойство граждан по поводу повышения пенсионного возраста приведет к тому, что люди предпенсионного возраста станут .
• Осенью, скорее всего, сильнее проявят себя последствия от введения апрельских санкций.

С одной стороны, неприятно, что санкции возникают внезапно и мешают развиваться некоторым секторам экономики, но в них есть и положительный момент. Государство вводит ограничения на импортные товары, что способствует производству отечественных аналогов. Российская продукция не всегда дешевая и качественная, но в политике импортозамещения плюсов куда больше, чем минусов.

Главный экономист «БКС Глобал Маркетс» Владимир Тихомиров

Стоит выделить три фактора риска: нефтяные цены, санкции и отсутствие структурных реформ. Новое правительство, похоже, собирается ограничиться мерами фискального характера (увеличение НДС, повышение пенсионного возраста и т.п.). Это положительно отразится на бюджете, но о существенном ускорении экономике придется забыть.

Санкционная политика Запада может измениться, если будет достигнута договоренность о встрече Путина и Трампа. Успешные переговоры двух лидеров сделают политику США по отношению к России более предсказуемой.

Экономическая ситуация в стране достаточна стабильна, чему способствуют небольшие долги другим государствам и значительные . Кроме того, стоит отметить стабильные нефтяные цены. Даже если они упадут до $60 за баррель – это в 1,5 раза больше, чем уровень, на который не так давно рассчитывало правительство.

Гендиректор ИК «Харитонов Капитал» Максим Харитонов

Худшее, что может произойти – это снижение нефтяных цен до $55-60 за баррель. Такое вполне возможно, поскольку соглашение ОПЕК+ уже неоднократно продлевалось, а сейчас ситуация на рынке изменилась, и теперь РФ и Саудовская Аравия выступают за увеличение объемов добычи. Падение нефтяных цен в тандеме с оттоком иностранного спекулятивного капитала – возможная причина обвала курса рубля до 69,3 руб./доллар.

Усилит негативные тенденции повышение НДС, которое приведет к росту . Центробанку придется увеличивать ключевую ставку, иначе инфляция выйдет за пределы целевого уровня, возможно даже превысит 5%. Рост ключевой ставки означает подорожание кредитов для предприятий и замедление экономического роста. Единственный положительный момент – приток валюты, которую тратят в России иностранные болельщики ЧМ-2018.

Россиянам предстоит туже затянуть пояса. Нас ждет ускорение инфляции, снижение роста зарплат и доходов, и дальнейшее сокращение расходов населения. Это следует из нового прогноза Минэкономики, который ведомство направило в правительство.

Прежде всего, документ предрекает замедление экономического роста в России. Прогноз по ВВП на 2018 год снижен с 2,1% до 1,9%, а на 2019 год - с 2,2% до 1,4%.

Минэкономики также более высокую инфляцию - 3,1% против 2,9% в апрельской версии документа. Прогноз по росту реальных заработных плат в 2018 году сохранен на уровне 6,3%, а на 2019 год - понижен с 1,3% до 1%.

Среднегодовой курс рубля к доллару в 2018 году, считают в ведомстве, составит 61 руб. за доллар против 58,6 руб., ожидавшихся в апреле. Прогноз по курсу на конец года - около 62 руб. за доллар против 58,8 руб., ожидавшихся ранее.

При этом аналитики исходят из того, что цены на нефть будут расти. Среднегодовая цена нефти Urals в 2018 году заложена на уровне $ 69,3 за баррель против $ 61,4 в апрельском варианте.

Так и хочется воскликнуть: как же так? По новому майскому указу президента российская экономика должна расти быстрее среднемировой. То есть, быстрее 3% в год - если ориентироваться на данные Всемирного банка. Почему вместо этого экономика тормозит, даже несмотря на дорожающую нефть?!

Впрочем, у Минэкономики есть ответ и на этот вопрос: рост в 3% будет достигнут, полагают в ведомстве, но только к 2022 году. И только если темпы инвестиций в экономику РФ удастся увеличивать на 6% ВВП в год, начиная с 2020 года.

Как видим, в списке «если» не хватает только дождичка в четверг.

Что характерно, картина мира Минэкономики расходится с таковой у Минфина. 27 июня первый вице-премьер, министр финансов во время выступления в Совете Федерации оптимистично заверил, что в 2018 году увеличение реальных доходов населения на 6,3% станет одним из факторов ускорения роста ВВП, наряду с положительными данными по инфляции и промышленности.

Примечательно, что по оценке Минфина, с начала 2018 года рост реальных зарплат уже составил 9%. Другими словами, жить в России стало лучше и веселей.

Прогноз какого ведомства ближе к истине, что на деле ждет экономику РФ?

Силуанов более оптимистичен в оценках - видимо, оттого, что получил более высокую должность в правительстве, и настроение у него теперь получше, чем у главы Минэкономики, - иронично отмечает президент Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич . - , напомню, оставили на прежнем месте - причем со значительным усечением функций в пользу Минфина. Возможно, поэтому прогноз Минэкономики - более пессимистичный - ближе к истине. А если уж говорить начистоту, ситуация в российской экономике выглядит откровенно плохо.

Надо понимать: темпов роста, которые намечались еще в апреле, даже и близко быть не может. Думаю, прогнозы Минфина и Минэкономики придется в конце года корректировать в сторону ухудшения по всем показателям - инфляции, курсу рубля, реальным доходам населения.

«СП»: - Почему вы так считаете?

В своих прогнозах ведомства исходят из нынешней - достаточно благоприятной - внешнеэкономической конъюнктуры. Замечу, эйфорические заявление Минэкономики и Минфина о перспективах роста, которые делались за последние полгода, были связаны с ростом цен на нефть и скрытой девальвацией рубля, которая произошла нынешней весной. Но эти факторы могут оказаться временным явлением, и прежде всего по причине общемирового кризиса.

Мировая экономика действительно балансирует на грани спада, в том числе на рынках акций и облигаций. В таких условиях может произойти сильная коррекция вниз, что негативно скажется, в том числе на рынках сырья и энергоносителей.

Действует и геополитический фактор - президент США , например, считает хорошей ценой на нефть $ 25 за баррель. Поэтому никто не знает, как дальше все повернется с ценами на «черное золото».

В условиях мирового спада прогнозы Минфина и Минэкономики, надо думать, станут совершенно другими. И нынешние темпы роста экономики РФ будут выглядеть очень неплохим достижением.

На ухудшение играет и наша внутренняя ситуация. Экономические меры, заявленные новым правительством, все до одной дестимулируют рост. Кабмин повышает налоги и обирает население, а также подрывает стратегию долгосрочных накоплений - а ведь Пенсионный фонд до последнего времени был источником каких-никаких, но «длинных» денег.

На мой взгляд, члены нашего правительство упорно пилят сук, на котором сидим мы - население России. Сами члены кабмина, надо думать, сидят на каком-то другом суку. Только за счет этих внутренних действий, повторюсь, российская экономика может ощутимо замедлиться.

Есть еще важный момент. Нынешние показатели экономики - плод еще не до конца проеденных резервов. Но сейчас правительство, можно сказать, сажает страну на сухой паек, а деньги из резервов начинает распределять по олигархам, которые якобы сильно пострадали от санкций Запада. Такое перераспределение, надо думать, также негативно скажется на экономике.

Скажу так: при цене нефти $ 40 за баррель проблемы в российской экономике будут расти, как снежный ком, а «заначка» быстро закончится. С учетом сказанного, в худшую сторону будут пересматриваться нынешние самые пессимистичные прогнозы.

«СП»: - Эту ситуацию можно исправить?

Причины нынешней ситуации - в реальном отсутствии знаний, в непонимании, что делать дальше, у членов экономического блока. Ни структура экономики, ни ее движущие силы не меняются, но разговор об этом даже не идет. Хотя многим ясно: на тех основах, на которых работает Силуанов, наша экономика уже никогда не заработает.

Потому мой прогноз - в связи с исчерпанием резервов, а также гигантскими инфраструктурными проблемами, решение которых откладывалось многие годы, - нас ждут околонулевые или даже отрицательные темпы роста. Плюс, не исключаю, крах нашей архаичной финансовой системы.

О том, насколько оправданны эти прогнозы, рассказал «АиФ» экономист, глава Союза предпринимателей и арендаторов России Андрей Бунич.

«Кредитный пузырь»

В мировой экономике с 2009 года накопилось очень много негативных тенденций. Дело в том, что во время ликвидации последствий того кризиса были подавлены рыночные механизмы. Не произошло очищения от тех предприятий, которые спровоцировали обвал. После банкротства американ-ского инвестбанка Lehman Brothers финансовые власти ведущих мировых дер-жав почему-то решили, что банкротиться больше вообще никто не должен.

Спасли даже ипотечные агентства Fannie Mae и Freddie Mac, зачастую раздававшие кредиты «без отдачи», что стало спусковым крючком финансового коллапса. В США и других крупнейших странах в конце 2008-го были приняты новые правила об изменении порядка оценки активов и рисков банками, утверждённые Базельским комитетом по банковскому надзору (куда входят представители центробанков ведущих стран мира, в т. ч. и России. - Ред.). В результате этого стало совершенно непонятно, как оценивать активы финансовых учреждений и их заёмщиков.

А потом мировые центробанки (Европейский ЦБ, ФРС США, Банк Англии, Банк Японии) начали соревнование, кто раздаст больше денег. Это превратило мировую экономику в нечто совершенно невероятное - в ней вращается государственных ценных бумаг только с отрицательной доходностью (!) на 13 трлн долларов.

Большое количество государственных, а теперь уже и частных банков официально перешли к отрицательным ставкам - в Швейцарии, Швеции, Японии и так далее. Возникла уникальная ситуация, когда не банк платит за пользование день-гами, а банку платят за это. На рынке распространяются облигации провальных проектов стран, которые находятся в тяжёлом кризисе, облигации с очень маленькой или отрицательной процентной ставкой (то есть приобретатель этих облигаций постоянно платит их эмитентам!).

И выходит, что те, кто обанкротился, могут спокойно занимать дальше столько, сколько им нужно. Целые страны занимают в Европе на сверхвыгодных условиях - Италия, Испания, Греция... Причём почти на тех же условиях, что и доноры экономики! Вдобавок работает сразу множество эмиссионных центров мировых валют - как в СССР в период его распада.

Политические элиты Запада испугались проблем и решили больше кризисов не допускать. Но «не допускать» - это значит «не допускать при них». То есть проблемы просто передают следующим поколениям. Они так и рассуждают, в том числе и публично, - мол, надо потянуть время, а там или нас не будет, или само рассосётся. Но не рассасывается.

А вредная идея «застраховать всех» ведёт к тому, что застрахованные всё больше распоясываются. Сейчас все знают, что они застрахованы, даже средний западный банк знает, что не допустят его банкротства, - чтобы не вступил в действие «принцип домино». Поэтому всем и раздают деньги.

Это, безусловно, противоречит самому духу капитализма и подрывает понятие денег как дефицитного ресурса. Если деньги становятся слишком доступными, то это убивает мотивацию субъектов экономики, предприятий, предпринимателей и работников.

Где «рванёт»?

Конечно, такая система долго существовать не сможет. Думаю, что избрание Дональда Трампа на пост президента США - знак того, что «замазыванием дыр» дальше не обойдётся. Главный мировой потребитель, Америка, больше не может увеличивать долги такими же темпами. Джордж Буш-младший за два срока в два раза увеличил госдолг США, Барак Обама за два срока также удвоил госдолг. Эта прогрессия должна уже из геометрической хотя бы превратиться в арифметическую.

Для переформатирования мировой экономики и появился эксцентричный миллиардер Трамп. Но ломать систему он, разумеется, будет в интересах США. В своё время могильщиком мировой Бреттон-Вудской валютной системы (жёстко привязывавшей курс доллара к золоту. - Ред.) был тоже американский президент Ричард Никсон. После этого Никсона отправили в отставку. Трамп - идеальный кандидат на роль «плохого парня», из-за которого все понесут убытки, а в итоге активы перераспределятся в пользу тех, кто задумал эту партию.

Тряхнуть может в любой момент, несмотря на благостные рассуждения аналитиков. И чем благостнее прогнозы, тем опаснее ситуация. Триггером может стать всё - даже неожиданные технологические вызовы, изменения энергетического баланса...

Точно сказать, где именно начнётся обвал, сегодня нельзя, потому что «финансовых пузырей» слишком много. Развивается только экономика стран, которые были ниже нуля, типа Эфиопии, но понятно, что многого от этого мировая экономика не получит.

Кризис, скорее всего, нач-нётся с каких-то действий США по изменению торговых отношений, попытки Трампа переориентировать финансовые потоки. Возможно, первым лопнет какой-нибудь крупный европейский банк. Тогда упадут цены на энергоресурсы, прежде всего на нефть, потому что они напрямую зависят от спроса в экономике.

Что будет в России?

Россия ничем не защищена от волн мирового кризиса. Но для нас заметнее будут европейские проблемы, а обвал Китая - меньше. Европа для нас - это две трети торгового оборота (если брать живые деньги) и технологии.

Золотовалютные резервы Банка России сегодня велики, и их на некоторое время хватит. Но нам будет сложно вырулить, особенно если кризис будет долгим, полгода-год. Потому что мы всё-таки маленькая экономика (по доле в мировом производстве), слишком привязанная к цене углеводородов. ЦБ может не выдержать бесконечных вливаний, и тогда неизбежны падение рубля, взлёт цен на все потребительские товары...

Центробанк должен обеспечить стабильность рубля, создать условия, чтобы люди могли работать, создавать и развивать бизнес. Нужно, чтобы спекулятивные операции не были выгоднее инвестирования в реальный сектор. Если политика ЦБ неверна, как сейчас, то спекулянтами становятся все, в том числе и те, кто работает в реальном секторе, чтобы просто сохранить свои средства. Предпринимателям нужно дать доступ к финансированию.

Кстати, финансировать сельхозпроизводителей и промышленников могут не только банки, но и небольшие кредитные компании, как, например, в той же Америке или Китае. Надо самим играть на опережение, и законы должны стимулировать деловую активность - чтобы открывались кафе, авторемонт-ные мастерские, организовывались сельскохозяйственные кооперативы, развивались потребительская кооперация, пром-кооперация.

Страна должна иметь ЦБ, который проводит активную кредитно-денежную политику. Для этого необходим другой закон о Центробанке. Кроме того, сегодня уже созданы условия для кардинальной перестройки финансовой системы на основе новых технологий.