События октября 1917 года стали переломными для многих. Россия в начале прошлого века, впрочем, как и сейчас – огромная страна, где проживают более 190 народов. Об отношении новой власти к национальному вопросу – корреспондент «МИР 24» Нахид Бабаев.

К 1917 году на территории Российской империи проживало около 200 народов и национальностей.

Одним из первых декретов молодой советской власти была «Декларация прав народов России». Она опубликована в газете «Известия» за пятницу, 3-го ноября 1917-го года. Пункт второй декларации: Право народов России на самоопределение вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.

Но процесс начался еще раньше. В европейской части сразу после свержения самодержавия Польша и Финляндия потребовали независимости.

В центральных районах страны советскую власть установили быстро. В большинстве промышленных городов она и так уже принадлежала местным Советам.

На не оккупированных немцами территориях Эстонии и Латвии, а также в Беларуси советская власть установилась в октябре-ноябре 1917-го.

В Киеве Центральная Рада провозгласила создание Украинской народной республики. Отметив, однако, что выходить из состава России не хотят и готовы стать частью федеративного государства.

В Средней Азии в ответ на созвали общемусульманский съезд в Коканде и решили добиваться автономии. В то же время в Ташкенте уже действовал Совнарком Туркестана.

«Национальные интеллигенции, сформировавшиеся в регионах, получили уникальный шанс для завоевания независимости или хотя бы широкой автономии внутри обновленного российского государства», – поясняет историк Егор Яковлев.

Большевики ответили, как сказали бы сейчас, талантливым пиар-ходом. Они отправили из Петрограда в проблемные регионы более 600 революционных агитаторов.

Первым делом советская власть на местах начинала выполнять данные обещания: землю крестьянам, фабрики рабочим, мир солдатам. Кроме того, большевики освобождали политзаключенных. Например, из одной только Минской городской тюрьмы выпустили более 1000 человек.

Октябрьский переворот случился 100 лет назад, а историки до сих пор спорят о его причинах и последствиях.

Выяснилось, что во многом делалась на немецкие деньги.

В кошелек революции попадали средства от продажи женских чулок, презервативов и красной икры. Эти и другие товары реализовывала коммерческая фирма, которую немцы создали в Дании – чтобы незаметно перекачивать деньги большевикам.

Торговали также техническими приборами, медикаментами для царской армии и сырьем для военного производства.

Товары вывозили в Россию, Германию, скандинавские страны, Англию.

Также у немцев появились новые каналы для поставки оружия.

Инициатором открытия компании был Александр Парвус – известный российский миллионер и авантюрист. Он мечтал о российском перевороте и предложил немцам грандиозный план. Германия согласилась, у нее был свой интерес – вывести Россию из Первой мировой войны.

Мы начинаем публикацию серии статей, посвященных столетию Октябрьской революции. Необходимость этой серии вызвана не только в связи с юбилеем. Во-первых, с высоты сегодняшнего дня многие процессы тех далеких лет видны более отчетливо. Во-вторых, у нас есть возможность переосмысления исторических фактов и явлений, поскольку за последнее время в оборот было введено немало новых, ранее недоступных материалов. В-третьих, нам необходимо очистить от лжи, события столетней давности, дать отпор тем, кто стремился и стремится оболгать нашу историю. Наша задача увидеть минувшие события такими, какими они были, не бросаясь из крайности в крайность. Наконец, в-четвертых, нынешнее поколение молодых людей, чье сознание глубоко отравлено новыми образовательными стандартами, получит возможность познакомиться с мыслями и выводами автора для более глубокого понимания отечественной истории. Наша серия материалов это не строго научный труд. Это попытка по-новому осмыслить известные события, чтобы увидеть за ними те процессы и явления, которые, возникнув сто лет назад, оказали колоссальное влияние на дальнейший ход истории России, на ее роль в мировой истории

Разговор отеории иреволюции придется начать с хотя бы краткого экскурса в историю марксизма-ленинизма . Сразу отметим, что без знания этой теории изучение истории Октября будет затруднительно. Некоторые движения и процессы тех дней окажутся труднообъяснимыми. Поэтому, если вы всерьез хотите постичь историю событий октября 1917 года, вам придется изучить труды основоположников. От себя заметим, что наряду с главными основоположниками были еще и другие подвижники. Кроме Маркса, Энгельса, Ленина, были еще Плеханов, Мартов, Каутский, Троцкий, Сталин и др.

Нам, обучавшимся в советской школе и вузе, несравненно легче. Марксизм-ленинизм был обязательной частью программы обучения в старших классах школы и вузах.

После переворота 1991-1993 гг. во все библиотеки необъятной России был разослан циркуляр, который обязал библиотекарей не только списывать, но по возможности уничтожать запасы всей марксистско-ленинской литературы. Библиотекари плакали и рвали, рвали и плакали добротно изданные в хороших твердых переплетах труды классиков. Никто точно не знает, сколько книг было уничтожено. Но это легко проверить, если зайти в любую районную библиотеку и запросить в ней труды Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, Троцкого... Сегодня эти труды уже перешли в разряд библиографической редкости. Так что тот, кто в начале 90-х с радостью относил на помойку труды классиков сегодня будет об этом жалеть. Жалеть о том, что они перестали быть обладателями раритетов, которые уже вряд ли будут издаваться так, как они издавались когда-то, если вообще будут издаваться.

Переходя к основной теме, отметим главное: те, кто отдавал распоряжение об уничтожении наследия классиков и основоположников, ничего не смог дать взамен. Отсюда вывод: уничтожали потому, что боялись и боятся до сих пор.

Итак, согласно теории победа пролетарской революции может произойти только при наличии полного набора предпосылок. Среди низ в обязательном порядке должно быть наличие могильщика буржуазии — передового пролетариата . Такой пролетариат мог сложиться исключительно в странах, где была передовая капиталистическая промышленность, а сам капитализм настолько созрел, а местами и перезрел, что пролетарская революция становилась не только неизбежной, но и закономерной.

Поэтому уже классики марксизма, не говоря об их последователях, полагали, что пролетарская революция должна произойти в одной или сразу в нескольких, но обязательно передовых по уровню развития странах. Среди таких передовых стран на первом месте значилась Англия, затем Франция, только потом Германия.

Теоретически именно в этих странах в конце XIX -начале XX века присутствовали все необходимые условиях для пролетарской революции: высокоразвитая промышленность, концентрация капиталов, сознательный хорошо организованный пролетариат, которым руководит партия пролетарского типа, но достаточно было и такой организации, как Интернационал.

Однако, революцию нельзя было совершать, так сказать, искусственным путем . Она могла быть возможной лишь при условии возникновении всех необходимых предпосылок. К ним, например, относились противоречия между производительными силами и производственными отношениями, глубокий кризис капитализма, т.е. все то, что Ленин отчеканил в жесткой формуле: «Верхи не могут, а низы не хотят».

Поскольку капитализм был изощренным в своем коварстве, он постоянно играл на противоречиях в среде рабочего класса, подкупал его верхушку, заигрывал (и подкупал) тред-юнионы -- профсоюзы, шел на незначительные (но чувствительные) уступки - пролетарская революция в наиболее развитых странах постоянно откладывалась .

Кстати, крестьянство было отнесено марксизмом к представителям мелкой буржуазии, к тому же, в силу развития научно-технического прогресса, оно должно было вытесняться машинами и неуклонно пополнять ряды пролетариата. Анитбуржуазная революция была миссией пролетариата и только пролетариата. Никакого союза с крестьянством теория не предусматривала по причине отсутствия крестьянства, как класса. Не стоит забывать и о том, что в отличие даже от мелкого крестьянина, пролетариату не было что терять, кроме своих цепей.

Но марксизм не был бы марксизмом, если бы не базировался на опыте всей истории, известной тогда основоположниками. Поэтому марксизм, а за ним и последователи этого учения, разделяли революции на буржуазные (антифеодальные) и социалистические/пролетарские (антикапиталистические).

Буржуазные революции осуществлялись под руководством буржуазии и были направлены против отжившего свое феодального строя. В результате таких революций ликвидировалась монархия, сословный строй, менялись производственные отношения - капиталистические вместо феодальных, и устанавливались буржуазно-демократические свободы. При этом монархия не всегда ликвидировалась под корень. Часто она подвергалась ограничению. Например, из абсолютной становилась конституционной. Кстати, в начале XX в. в Европе только Франция считалась республикой. Абсолютное большинство государств являлись монархиями. Только после торжества буржуазно-демократической революции постепенно начинали зреть условия для революции пролетарской.

Близкими к классическим буржуазным революциям марксизм признавал революцию в Англии XVII века, революцию во Франции в конце XVIII века, ряд буржуазно-демократических революций, которые прокатились по Европе в 30-40-е годы XIX века.

Ортодоксальные марксисты хорошо знали, что «перепрыгивать через голову» нельзя. Не может произойти пролетарская революция в той стране, в которой не только не созрели для этого условиях, но сохраняются порядки, которые могут быть ликвидированы (устранены) только в процессе буржуазно-демократической революции.

Теперь, когда мы уяснили эти азы марксисткой теории , данной нами здесь в очень кратком и популярном изложении, настало время перенестись в Россию накануне 1917 года. Особо отметим, что основы теории научного коммунизма нам необходимы для того, чтобы понять была ли в России революция или это был сопровождаемый революционной риторикой государственный переворот.

В начале XX века Россия не относилась к развитым странам Европы. Мало того, она считалась отсталой страной, в которой господствовали феодальные порядки и даже абсолютизм в лице самодержавной монархии. Около 80% населения России проживало в деревне, пролетариат был крайне малочисленным, промышленность недостаточно развита, политические права и свободы ограничены самодержавной монархией и т.д. Поэтому, если в России и могла произойти революция, то только буржуазно-демократическая . И только при условии если такая революция завершится победой, можно было говорить о постепенном (точный срок определить было невозможно) созревании условий для социалистической революции. Абсолютное большинство российских марксистов твердо придерживались этих постулатов теории.

Первая попытка осуществить в России буржуазно-демократическую революцию была предпринята в 1905 году. Восстания в городах, бунты в армии, на флоте, погромы и стихийный захват земель в деревнях - были подавлены. В то время «ненавистный царизм» был вынужден пойти на уступки. Николай II даровал подданным Манифест от 17 октября 1905 года, который, однако, не избавил страну от самодержавной монархии. Очередной этап буржуазно-демократической революции снова был поставлен в повестку дня.

По мнению ведущих русских марксистов, в частности Плеханова, Ленина, Мартова, Россия вполне созрела для буржуазно-демократической революции. Главной целью такой революции было самодержавие и многочисленные, как тогда говорили, пережитки феодализма. В частности, сословное деление общества, отсутствие демократических свобод, нерешенный вопрос о земле (она по-прежнему находилась в собственности помещиков), законсервированный на неопределенное время национальный вопрос и целый ряд других проблем, решить которые без ликвидации самодержавной монархии, по мнению русских революционеров, было невозможно.

Но была и другая точка зрения. Ее сторонники считали, что Россия еще недостаточно созрела даже для буржуазно-демократической революции. По крайней мере, поражение революции 1905 года показало, что это произошло не из-за ошибок лидеров и партий, а из-за того, что в России ударный класс антифеодальной революции - буржуазия, была еще недостаточно развита. России еще предстояло «дозреть» до буржуазной революции, не говоря уже о социалистической.

На рубеже XIX -XX вв. русское революционное движение было представлено двумя ведущими политическими партиями: социал-демократической и партией социалистов революционеров. Оба течения не отрицали марксизм, но интерпретировали его по-разному.

Одной из загадок и одновременно - парадоксом русской революции 1917 года было ее, так называемое, «перерастание» из революции буржуазно-демократической в революцию социалистическую. Но о том, как это вообще стало возможным, мы расскажем в дальнейшем, а сейчас продолжим наше повествование о движущих силах революции.

В России самым многочисленным и самым неорганизованным в смысле революционного движения, было крестьянство. Что касается пролетариата, то он был немногочисленным и недостаточно организованным. После революции 1905 года политический партии были подвергнуты массовым репрессиям. Это привело к тому, что часть наиболее активных лидеров этих партий были вынуждены либо уйти в глубокое подполье (на нелегальное положение), либо эмигрировать. Сложное положение революционных партий осложнила и начавшаяся в 1914 году Первая мировая война.

Вместе с тем, в России существовал и так называемый «легальный марксизм». Его приверженцами были те партийцы, которые делали ставку не на революционную, а на эволюционную борьбу угнетенных классов за свои права.

Что касается русской буржуазии, то она, по мнению лидеров революционного движения, была «труслива» и зависима от самодержавия.

Такое положение русской буржуазии было связано с характером национальной экономики. Экономика России того периода развивалась преимущественно за счет внешних инвестиций и займов. Нечего говорить, что русская буржуазия была зависима от этих инвестиций и займов. Поскольку основным заемщиком на Западе было царское правительство, буржуазия (предпринимательский класс) зависела от получения подрядов со стороны правительства.

Для нас очень важно понять, что революционное движение в России того периода и не делало ставку на буржуазию, как движущую силу революции. Буржуазно-демократическая революция могла произойти и без активного участия буржуазии. И хотя, в конечном итоге, без такого участия не обошлось, тем не менее, русские революционеры-марксисты делали ставку на политическую организацию - партию, под руководством которой могла быть осуществлена антифеодальная (буржуазная) революция.

Как бы там ни было, а по мнению не только революционеров, но и немалого числа представителей других политических течений, в частности либералов, в начале XX века Россия была беременна революцией . Переворот мог произойти со дня на день, нужен был лишь повод. Например, поводом для революции 1905 года послужило поражение в «маленькой победоносной войне» с Японией и разгон мирной демонстрации на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге.

Однако «роды» все откладывались. После революции 1905 года царизм был вынужден пойти на определенные уступки, система была отчасти либерализована, состоялось открытие официального парламента - Государственной Думы, были легализированы некоторые другие свободы, в России начался промышленный рост и ничего не предвещало революции, как вдруг началась Первая мировая война.

В символичную дату 25 октября очередной выпуск программы «Позиция» (АГТРК «Поморье») был посвящён оценке событий столетней давности.

Кто забыл, напомним – именно в этот день (точнее, ночь), если считать по старому стилю, большевики захватили власть в Петрограде. Случилось это буквально за несколько дней до очередных выборов в российский парламент, именовавшийся тогда Учредительным собранием, которые были назначены на 12 ноября. Какое-то количество большевиков туда несомненно бы попало… но вряд ли с решающими голосами. Что дальше? Россия стала развиваться по новому пути, ибо власть у неё была бы не божественная, как при царе, а демократическая, как во всё цивилизованном мире.

Да, последний царь был, прямо скажем, не очень (и дело не только в его амурных похождениях с балеринками). Почитайте воспоминания современников (не Пикуля!), какое влияние при дворе имел мужик Распутин… ей-богу, расстроитесь. Но и удивитесь, при всём этом Россия выбивалась в ряды ведущих мировых держав, прежде всего, экономически. То есть, в той сфере, к которой самодержец имел чисто номинальное отношение, там задействованы другие механизмы. Например, вы в курсе, что российский золотой рубль продолжал высоко котироваться на мировых рынках ещё некоторое время после Октябрьского переворота, такой у него был имидж, такая в него вера? Кажется, мир долго не мог понять, как может группа политических авантюристов пустить огромную страну с динамично развивающейся экономикой в тартарары.

Да, согласен, рабочие недополучали, слабо развивалась социализация российского крестьянства (не путать с доктриной социализма), но последнее характерно для всей Европы в целом. Как раз переход от самодержавия (диктатуры) к парламентаризму исправил бы существовавшие ошибки. Тоже дворянство перестало бы чувствовать себя безраздельными хозяевами жизни… оно и так потеснилось в XIX веке, уступая место банкирам и промышленникам. Уверен, исчезла бы позорная «черта оседлости», излишне напоминать, откуда большевики черпали свои основные руководящие кадры .

Ещё один важный момент. В начале ХХ века в патриархально-верующую Россию попала бацилла атеизма, а именно сильное влияние церкви не давало развиваться многим сферам из-за одного только недопущения иноверцев до государственных постов и чиновничьих должностей. И в течении одного-двух десятков лет Русская православная церковь заняла бы свою нишу среди других общественных институтов… а не уничтожалась бы варварски вместе с храмами и священниками. О том, что Ленин с ближайшими сподвижниками был именно воинствующим атеистом, на сим держалась философия его учения, сегодня широко известно.

Однако почему я начал именно с «Позиции». Было странным, если приглашённый в качестве одного из четырёх основных спикеров главный областной коммунист Александр Новиков не защищал бы с пеной у рта завоевания милого его сердцу Октября. Также естественна позиция Ростислава Васильева, лидер его партии (Жириновский) ту революцию на дух не переносит. Ещё два представителя высшей школы, стоявшие у разных барьеров в основном дискутировали о последствиях произошедшего в 17-м с упором на сталинские зачистки , тоже достаточно предсказуемое поведение интеллигенции, начавшееся ещё в хрущёвскую оттепель.

Но откровенней всех был известный архангельский художник Дмитрий Трубин, прямо сказавший (правда, в другом интервью) – «я всегда буду за красных… происхождение у меня такое».

Во-о-от! С такой мотивацией даже спорить бессмысленно. Особенно сейчас. В революционные годы – ещё да, так как многие из дворянства, офицерства, науки и культуры были недовольны стилем правления Николая II и готовы поддержать хоть чёрта лысого (что в итоге и сделали), лишь бы насолить правящему Дому. Ну, а у офицеров дополнительная мотивация, многие были недовольны темпами продвижения по службе. Военные во всём мире являются достаточно реакционной профессиональной кастой… иначе откуда вызревают все эти путчи?

Но потом было 70 с лишним лет бесклассового общества (неугодные новой власти классы были либо истреблены, либо мимикрировали, например, моя бабушка, дочь крупного еврейского промышленника из Екатеринославля, в графе «отец» писала его первую специальность «бондарь»). Только в перестройку стало сначала безопасным, а потом и модным вспоминать о своих корнях. Дворянских, разумеется. Или купеческих. Или имеющих отношение к церковной службе. И столько их развелось к первому десятилетию нового века, что мода поменялась – «а вот мои от сохи и всегда были за революцию».

То есть, свой защищает своих, кто там из грязи в князи, а кто и совсем наоборот. По-моему, это вполне нормально, иначе можно говорить о предательстве родовой памяти и собственного класса. Интересно было бы взглянуть на родословные наших позиционных дискуссантов.

В моей семье 7 ноября не отмечали (даже при наличии членов партии). Молчали, вздыхали об утерянном. «Твой дед был рохлей, - говорила мне моя прабабушка (из дворян), - его с собой звали кузены, а он не рискнул. Сейчас они кто в Лондоне, кто в Париже, а мы…». «Ну что ты, баба Вера, тогда бы и меня на свете не было», - возражал я. «Ну и что, был бы кто-то другой, зато намного счастливей», - заявляла безапелляционно урождённая графиня, родившая детей ещё до октябрьского переворота, потерявшая мужа на улицах революционной Москвы (зарезали в подворотне за бобровый воротник и непролетарский вид), пережившая 37-й и прочие жуткие года, доживавшая свой век в малогабаритной хрущёвке с большой семьёй одной из дочерей.

Все помалкивали, одна она называла то время подлым , не вдаваясь в объяснения. Ну, а каким ещё оно было?

В моё детство много говорили о мировой революции, мол, именно на неё рассчитывал Ленин, но что-то пошло не так. Действительно, изначально идея была именно такой. Вы, например, в курсе, что называться новое государство должно было «Союз Республик Европы и Азии»? Но появилось возражение – «а если Африка к нам присоединится?» (на Америку изначально особо не рассчитывали). В итоге решили остановится на Союзе советских республик, вобрав в него национальные окраины бывшей империи. Те самые республики, которые разбежались в суверенитеты при первой же появившейся возможности, когда стало ясно – у новых в Политбюро ЦК давить танками народ кишка тонка.

Ну, а почему сразу смогли собрать всех в кучу? Мифом. В который и мы в детстве верили. Мифом о том, что при коммунизме не будет денег – заходи в любой магазин и бери, что хочешь. При этом неважно, какую работу ты выполняешь – в поле горбатишься, у станка стоишь или в конторе штаны просиживаешь. Это ли не рай? Мы так и представляли – подходишь к киоску с мороженым и берёшь сколько хочешь.

Народ подкупили мечтой о всеобщей ХАЛЯВЕ… это ли не подлость?

Впрочем, начинали с более мелкой подлости. Помните тот пресловутый «Брестский мир», что в школе изучали? В учебниках он преподносился, как осознанная необходимость. И не полслова о том, что благодаря этому документу кайзеровская Германия справляется с собственной внутренней революцией, проигрывая в Мировой войне, но без катастрофических последствий. Заодно мы подставляем своих союзников по антигерманской коалиции, а потом обижаемся на их месть в виде интервенции. Подлость этого шага показана, например, в ещё советском фильме «Чичерин», военный советник советской дипмиссии из бывших стреляется во время подписания. У меня отец на той картине работал, специально просил обратить внимание на эпизод, что цензоры по недалёкости своей проморгали.

Думаете, я сейчас начитался крамолы? Ничуть не бывало. Всё это было описано в советских учебниках истории, просто из прочитанного нужно уметь правильные выводы делать. У меня получалось…

А вот то, что ни русскому народу, ни народам бывшей империи совсем не понравилось – уничтожение частной собственность, которая являлась основой и укладом всей русской жизни (почитайте хотя бы «Домострой»). Чтобы предотвратить социальный взрыв, который непременно последовал бы по осознанию обманутым нищебродием (ударной силы большевистской революции), что их и в этом обманули, что массовой раздачи отобранного у исчезающих на глазах классов не будет, была создана сильнейшая в мире на тот момент система внутреннего подавления под первичным названием ВЧК.

Вот ещё одна системная ошибка спорящих о революции. Сталинские репрессии – это впереди, мы же говорим о первопричине, что из чего вылупилось. Кстати, обратили внимание, что с годами всё больше защитников как раз у Сталина, и всё меньше у Ленина? Получается так, что усатый эффективный менеджер исправлял ошибки картавого вождя , введя индустриализацию и коллективизацию взамен разрушенной гражданской войной и общей бесхозяйственностью первых лет советской власти экономики павшей империи. Впрочем, как и победа в Великой Отечественной войне - что это, как не ликвидация последствий того самого «Брестского мира»? Добили бы тогда Германию окончательно… вряд ли в ней потом нашлось место Гитлеру. Не уверен, что немецкий вариант социализма был бы миролюбив, но это уже к вопросу о сослагательных наклонениях. И уж точно с неСоветской Россией союзники уже по антигитлеровской коалиции были бы гораздо сговорчивей.

Пока же роль Ленина, если относиться к ней непредвзято, это роль мелкого, пакостливого разрушителя, пусть и с поистине мировой популярностью. Но мало ли в истории человеческой цивилизации подобных примеров?

И ещё – крепко, на века построенные здания с внятной идеологией и надёжной экономической подпоркой не рушатся от одного лёгкого толчка, та же Российская империя сопротивлялась несколько кровавых лет. Говорят, в 91-м к власти пришли авантюристы… а те, из 17-го, кем были?

P . S . В эти дни в интернете идёт обсуждение, кто и как будет отмечать вековой юбилей ВОСР. Некоторые даже к Мавзолею поклониться собираются. А я - никак. Помяну (в душе) прадеда, зарезанного в революционном угаре, и буду работать на победу капиталистического строя. Хотя бы в отдельно взятой семье…

Леонид Черток

Накануне 2017 года в послании Федеральному собранию 1 декабря 2016 года Президент России В.В.Путин в связи с юбилеем революции подчеркнул, что «уроки истории нужны нам, прежде всего, для примирения, для укрепления общественного, политического, гражданского согласия».

В преддверии столетнего юбилея революции 1917 года мы можем видеть не только привычную дискуссию сторонников либеральных, коммунистических или радикально правых взглядов, но и отчётливо обозначенную государственную позицию. В оценке революции руководство РФ давно перешло от поддержки либерального дискурса (как было в 1990-е годы) к формированию органичной концепции исторической политики применительно к рассматриваемой эпохе на основе синтеза разумных элементов, извлечённых из различных идейно-политических позиций. Это объяснялось взятым курсом на примирение общества, стремлением сгладить споры об исторических событиях, сделать их менее политизированными. Данной цели служило, в частности, переименование, а затем и перенос общенационального праздника в 2005 году с 7 на 4 ноября. Это была попытка консолидировать общество, избежать ежегодных идейных стычек и возможного кризисного обострения гражданского противостояния накануне знаменательной даты 90-летнего юбилея революционных событий. По оценкам экспертов в области социальной психологии, на первом этапе это решение имело скорее обратный эффект, но десятилетие спустя в комплексе с другими мерами дало желаемый результат. Можно констатировать, что уже минимум двенадцать лет российское руководство последовательно продвигает свою концепцию исторической политики относительно 1917 года.

За это время произошло и важное концептуальное изменение по данному вопросу, укладывающееся в русло политики примирения основных политических сил России. Перестали противопоставляться февральские и октябрьские революционные события, тогда как ранее они формировали исторические мифы для либералов (февраль) и коммунистов (октябрь). Так, в подготовленном в 2013 году Историко-культурном стандарте (ИКС) и Концепции нового Учебно-методического комплекса по отечественной истории обе революции представлены как этапы единой Российской революции. Приходящиеся на 2017 год памятные даты 100-летия революционных событий февраля и октября послужили основанием для закрепления и тиражирования данного подхода через официальные СМИ, научные работы и документы конференций.

Еще 19 декабря 2016 года вышло распоряжение Президента России № 412-рп «О подготовке и проведении мероприятий, посвященных 100-летию революции 1917 года в России». В нем давались прямые рекомендации органам государственной власти субъектов федерации, органам местного управления и общественным объединениям принять участие в подготовке и проведении мероприятий, посвященных революции 1917 года. Координатором такого рода мероприятий согласно распоряжению Президента стала ассоциация «Российское историческое общество» при содействии Министерства культуры РФ. То есть выводы по итогам проведенных мероприятий озвучиваются министром культуры России В.Р.Мединским.

Необходимость учить исторические уроки революции 1917 года неоднократно подчеркивал в своих выступлениях и сам В.В.Путин (в частности, на недавнем заседании Международного дискуссионного клуба «Валдай» 19 октября 2017 года).

Из этих выступлений и итоговых документов тематических конференций можно выделить те утверждения, вокруг которых предстоит формировать общественный консенсус относительно революции 1917 года и её места в истории России.

Накануне 1917 года Россия отнюдь не была отсталой страной. Это была держава тогдашнего «первого мира», успешно осуществляющая технологический и индустриальный рывок, страна с динамично развивающейся экономикой. Промышленность и армия России выдержали три года тяжелейшей войны и уверенно шли к её успешному завершению. Тезис о неизбежности, детерминированности революции общим состоянием экономики, производительных сил не выдерживает никакой критики.

Срыв социума в революцию стал следствием не разрешённых вовремя социальных противоречий, сохранявшихся в обществе явных анахронизмов.

Бессмысленно говорить о конкретных «виновниках» трагических событий 1917 года. Революция – это всегда следствие дефицита ответственности, как тех, кто хотел бы законсервировать, заморозить отживший, явно требующий переустройства порядок вещей, так и тех, кто стремился подстегнуть перемены (часто в узкокорыстных целях), не останавливаясь перед гражданскими конфликтами и разрушительным противостоянием.

В целом делается вывод, о том, что тогда в 1917 году страна совершила ошибку, выбрав революционный, а не эволюционный путь развития. Последний позволял избежать разрушения государственности, миллионов смертей и сломанных человеческих судеб, обеспечивал последовательное движения вперёд.

События 1917 года – не локальный политический переворот, а имеют общечеловеческое значение. Они дали мощный стимул для преобразований по всему миру, вызвали серьёзную переоценку моделей развития человечества. Советский строй добился ряда объективных успехов. Ответом на вызов со стороны СССР стали многие западные достижения ХХ века. Это повышение уровня жизни, формирование мощного среднего класса, реформы рынка труда и социальной сферы, развитие образования, гарантии прав человека, включая права меньшинств и женщин.

Тем не менее, основные выгоды из последствий 1917 года извлекла не Россия, пошедшая столь рискованным и сложным путем (она наоборот понесла основные издержки), а страны Запада, имевшие возможность спокойно смотреть со стороны на ставящийся в нашей стране социально-экономический эксперимент и заимствовать уже готовые социальные технологии.

Что возвращает нас к выводу о необходимости прогресса путем «реформ сверху» и о крайне высоких издержках революционного пути развития.

Столетие революции 1917 года ставит в неудобное положение российские власти, которые рады его мировому значению, но в корне не приемлют любую идею свержения власти. Редкие памятные мероприятия должны подчеркнуть значимость национального единства, антидота для классовой борьбы. Как бы то ни было неофициальные собрания могут несколько отойти от этой линии.

7 ноября 2016 года, на 99-ю годовщину Октябрьской революции, журналист радио «Свобода» обратился к москвичам на улицах с таким вопросом: «В 1917 году вы поддержали бы белых или красных?» Ответы продемонстрировали незначительное преимущество вторых и показали, что в России неприятие революций не обязательно касается большевиков, носителей проекта нового общества. Проводившиеся впоследствии опросы лишь подтвердили эту тенденцию.

В тот же самый день около двух тысяч ностальгирующих по коммунизму молодых и не очень молодых людей вышли на улицы столицы с портретами Ленина и Сталина. Возглавлял процессию лидер КПРФ Геннадий Зюганов. Двумя часами ранее лидер либеральной партии «Яблоко» Сергей Митрохин возложил у Министерства обороны цветы и табличку в память о «защитниках демократии и Учредительного собрания». По его словам, эти люди были героями. Они с оружием в руках дали отпор «политическим бандитам» (большевикам), которые распустили в январе 1918 года избранное 25 ноября 1917 года Учредительное собрание, потому что не получили в нем большинство голосов. Как бы то ни было, московские власти не согласны с позицией российских либералов: они периодически запрещают мероприятия «Яблока», но разрешают коммунистам ходить с портретами Ленина и Сталина. Что касается Ленина, он по-прежнему покоится (против собственной воли) в мавзолее на Красной площади и может остаться там еще на долгое время. Слишком велики опасения, что его захоронение вызовет больше полемики, чем статус-кво.

Два этих примера демонстрируют, сколько противоречий вызывает революция 1917 года в российском обществе, и насколько деликатным вопросом является для власти ее память о ней. Хотя с приходом Владимира Путина резко антисталинские взгляды эпохи Бориса Ельцина уступили место более позитивному восприятию советского вождя, оба этих периода объединяет одно: категорическое неприятие революционных потрясений. В 1996 году 7 ноября сделали Днем согласия и примирения. В 2004 году годовщина восстания в Петрограде лишились статуса официального праздника. Наконец, в 2005 году ее окончательно задвинули в тень с введением Дня национального единства 4 ноября. Эта дата связана с окончанием иностранных вторжений (в первую очередь польско-литовских) в Россию в 1612 году. Это отмечавшееся до 1917 года событие ознаменовало конец Смутного времени и скорое пришествие династии Романовых. Отмена празднования Октябрьской революции свидетельствует о попытках стереть это событие из памяти людей и заменить его другим, более способствующим примирению общества.

Напоминание «идеалистам»

Как бы то ни было, годовщина взятия Зимнего дворца полностью так и не исчезла. Вот уже несколько лет российские власти проводят 7 ноября военный парад на Красной площади. Речь идет о годовщине не революции, а военного парада 7 ноября 1941 года (на 24-ю годовщину Октября), когда нацистские силы находились на подступах к Москве. Большинство из участвовавших в нем 28 тысяч солдат затем напрямую отправились на фронт. Таким образом, нынешняя власть не хочет ни полностью вычеркивать это событие, ни отмечать его как революцию. Она пытается слить в одно несколько исторических дат, чтобы тем самым сформировать более сильную коллективную поддержку.

Долгое время иностранные наблюдатели задавались вопросом, собираются ли власти отмечать столетие революции, и если да, то как. 4 ноября 2016 года, на фоне незатихающего конфликта с Украиной, президент Путин и патриарх Кирилл открыли у Красной площади колоссальный памятник князю Владимиру, основателю Киевской Руси, которая стала государством-колыбелью русских, украинцев и белорусов. 400-летие утверждения династии Романовых с размахом отметили в 2013 году. 200-летие Отечественной войны 1812 года против наполеоновских войск стало поводом для масштабных празднеств в 2012 году. Наконец, каждое 9 мая проходят грандиозные празднования капитуляции нацистов. Последние четыре года они сопровождаются шествием «бессмертного полка», в котором несколько миллионов человек несут фотографии участвовавших в Великой отечественной войне родственников. Все эти мероприятия укладываются в логичную схему: объединение и централизация российского государства. Революция же вызывает в памяти разрушение государства, поставленную на колени Россию и пролитую кровь в ужасной гражданской войне, которую поддерживали иностранные державы.

Отход от стабильности, традиций и авторитета государства — Октябрьская революция воплощает в себе все, что ненавидит власть. Политическая риторика несет на себе антиреволюционный отпечаток. В 2007 году советник Путина Владислав Сурков напомнил всем мечтающим о революции «идеалистам», что «в результате действий романтиков к власти обычно приходят маньяки и террористы».

Под прицелом власти, понятное дело, оказались «цветные революции», в частности события 2003 года в Грузии и 2004 года на Украине: они были восприняты как результаты маневров Запада на постсоветском пространстве. Протестные движения в России в 2011-2012 годах против результатов выборов всколыхнули подозрения насчет вмешательства. Для дискредитации демонстрантов власть не только говорила о работе по подрыву государственного суверенитета, но и подчеркивала революционный (следовательно, опасный) характер протестов.

Во время выступления на сессии Генеральной ассамблеи ООН 28 сентября 2015 года президент Путин раскритиковал «экспорт теперь уже так называемых «демократических» революций. (…) Всем нам не стоит забывать опыт прошлого. Мы, например, помним и примеры из истории Советского Союза. Экспорт социальных экспериментов, попытки подстегнуть перемены в тех или иных странах, исходя из своих идеологических установок, часто приводили к трагическим последствиям, приводили не к прогрессу, а к деградации».

Контекст

Победа «исторической России»

Frankfurter Allgemeine Zeitung 11.01.2017

Могла ли Россия избежать революции?

Financial Times 27.02.2017

Путин не празднует годовщину революции

Newsweek 27.02.2017

Жестокий век большевизма

HlídacíPes.org 15.01.2017

Возможно ли достичь линии горизонта?

Observador 02.02.2017 Как бы то ни было, молчать о событии мирового масштаба просто так не получится. Слово «революция» уже у всех на устах. Даже Украина готовится к «своей» столетней годовщине события, которое, без сомнения, будет представлено как период борьбы за украинскую национальную независимость против задавивших ее московских большевиков. Осенью 2017 года по всему миру появится бессчетное множество посвященных годовщине семинаров, документальных фильмов и публикаций. Россия тоже не останется в стороне. Об этом свидетельствует в частности организация международной конференции с участием более 200 историков (30 из них прибудут из Латинской Америки) в сентябре под патронажем МГИМО, Института всеобщей истории и Российским историческим обществом.

Власть уже не первый год пытается выработать собственную интерпретацию революции. Предпосылки к этому были заметны еще в 2007 году в учебниках истории, которые были частью проекта разработки новых федеральных учебных программ. Февральская и Октябрьская революции и последовавшая за ними гражданская война объединены в них в единый блок под названием «Великая российская революция», что явно говорит о стремлении поставить ее на один уровень с «Великой французской революцией». Особо подчеркиваются трагический характер войны и ее последствия. Россия вышла из этих тяжелейших испытаний более сильной, чем прежде, став Советским Союзом. В такой схеме не может быть и речи о поиске виновных и анализе разнородных политических взглядов. Как белые, так и красные были готовы отдать жизнь за Россию: первые — за имперскую, вторые — за советскую. Поэтому и те, и другие заслуживают уважения.

Выражение «Великая российская революция» появилось даже в научных кругах. Оно позволяет подчеркнуть значимость этого события для страны и всего мира. Кроме того, оно помогает сделать Октябрь частью более широкого процесса, чем, кстати говоря, и занимаются историки после исчезновения советского «мифа» об Октябре, который задвинул в глубокую тень «буржуазную» февральскую революцию.

В 2015 году в Москве состоялся круглый стол под председательством министра культуры Владимира Мединского на тему «Столетие Великой российской революции: осмысление во имя консолидации» с участием представителей различных исторических институтов. Мероприятие прошло в бывшем Музее революции, который был переименован в 1998 году в Государственный центральный музей современной истории России. Название открыто указывает на выбранный курс: годовщина должна стать поводом для «консолидации» общества.

«Великая российская революция 1917 года навсегда останется одним из важнейших событий ХХ века», — отметил министр на открытии мероприятия. По его словам, «всестороннее и объективное изучение Великой российской революции и гражданской войны помогает нам осознать трагичность раскола общества на противоборствующие стороны, понять важность для России сильной государственной власти, поддерживаемой всеми слоями населения страны». Была отмечена необходимость подчеркнуть трагический характер раскола общества после революции 1917 года и гражданской войны при уважительном отношении к героям обоих лагерей (красным и белым). Наконец, революционный террор заслуживает осуждения в той же степени, что и «ошибочность ставки на помощь внешних союзников во внутриполитической борьбе» (это явно звучит как предупреждение в современной России).

Настоящий запуск памятных мероприятий состоялся в декабре 2016 года, когда Владимир Путин поручил официальному Российскому историческому обществу сформировать организационный комитет. «Наступающий 2017 год — год столетия Февральской и Октябрьской революций, — отметил он. — Это весомый повод еще раз обратиться к причинам и самой природе революции в России. Не только для историков, ученых. Российское общество нуждается в объективном, честном, глубоком анализе этих событий. Это наша общая история, относиться к ней нужно с уважением». Как отметил бывший спикер Думы и глава Российского исторического общества Сергей Нарышкин, «юбилей такого события, как революция в России, необходим не для торжественных мероприятий, не для празднования, а прежде всего для глубокого осмысления событий столетней давности. И главное — для того, чтобы сформулировать самые важные уроки не только для нашей страны, но и для мира». Этими уроками являются, прежде всего, «ценность единства, гражданского согласия, умение общества находить компромиссы и не допускать крайнего раскола в обществе в форме гражданской войны».

Сопротивление историков

Таким образом, задача власти — извлечь уроки из революции. Тем не менее, если судить по списку мероприятий (выставки, публикации, конференции, научные проекты, фильмы), которые были одобрены организационным комитетом или будут проводиться вне официальной программы, на единомыслие рассчитывать все же не стоит. Историки выскажут свою точку зрения, которой чужды любые мистификации. У официальной риторики возникнет противовес из научных, культурных и политических кругов. Так уже было в 2007-2009 годах, когда власть пыталась навязать позитивное восприятие сталинизма, напирая на модернизацию страны, которая позволила СССР одержать победу в войне. Множество публикаций по истории сталинизма не позволили этой инициативе увенчаться успехом.

На этот раз множество историков напомнят о том, что иногда заглушается в небеспристрастных рассуждениях и призывах к консолидации общества вокруг сильной власти. Падение царизма в 1917 году и взятие большевиками власти в октябре стали возможными лишь потому, что подавляющее большинство населения империи хотело перемен и устало от сильнейшего неравенства в социально-политической системе. Кроме того, опрошенные 7 ноября 2016 года москвичи, по всей видимости, прекрасно понимали, сто лет спустя, что принадлежать к лагерю красных или белых — не одно и то же. Так, женщина в элегантной шубе кремового цвета ответила, что в 1917 году ее семья была нищей, и она бы поддержала большевиков. «Сейчас я, конечно, была бы за белых», — добавила она с ослепительной улыбкой.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.