«Советский Союз можно было спасти!». Четыре войны Махмута Гареева. О характере и облике вооруженной борьбы будущего Где погиб участник вов гареев махмут

Как-то во время одной из наших встреч в его чуть ли не наполовину заполненном книгами кабинете в «старом» здании Генштаба на Знаменке зашла речь о том, каким должен быть современный офицер. Махмут Ахметович вспомнил, что именно на эту тему он писал когда-то письмо сыну Тимуру, поступавшему в военное училище. Вот несколько строк из того письма (приводятся с согласия автора): «В зависимости от опыта и подготовки должности у нас разные, но моральная ответственность одинакова, что у министра, что у солдата. У кого больше совести, тот и должен чувствовать больше ответственности. Может, это покажется тебе странным и даже смешным, но именно в этом вся суть дела».
Вся суть – в ответственности… Эти слова характеризуют и самого юбиляра.

Не хлебом единым

Он родился 23 июля 1923 года в Челябинске, куда многодетная татарская семья Гареевых перебралась из Чишминского района Башкирии ещё в 1910 году. Ехали не от хорошей жизни, конечно. Кочевать по городам и весям России и Средней Азии Гареевы, как и многие их земляки, были вынуждены в поисках лучшей доли. В результате только для того, чтобы получить аттестат зрелости, будущему генералу армии пришлось учиться в узбекской, таджикской и русской школах.
Сам Махмут Ахметович вспоминает об этом с присущим ему юмором: мол, зато теперь легче понять узбекских и таджикских коллег. «Кроме того, – добавляет он с улыбкой, – именно тогда я научился хорошо играть на мандолине и балалайке, что впоследствии помогло стать военным»…

Что же касается поступления на военную службу, то дело, если говорить коротко, выглядело таким образом. Оказавшись по воле родителей в Ленинабадском (Таджикистан) кооперативном техникуме, сызмальства грезивший армией способный мальчуган стал подрабатывать на жизнь, играя по вечерам в оркестре расквартированного недалеко от города кавалерийского полка. Там юного музыканта приметили и зачислили воспитанником. А в марте 1941-го он уже примерял форму курсанта Ташкентского пехотного училища имени В.И. Ленина (сейчас Тошкент Олий Умумкушин Кумондонлик билим юрти (ТОУКБЮ), что в переводе с узбекского означает Ташкентское ВОКУ). И шёл парнишке в ту пору, как поётся в известной песне из кинофильма «Они были первыми», восемнадцатый год…
Учёба, как и у всех первокурсников той поры, была недолгой. С ноября сорок первого младший лейтенант Гареев уже в войсках Среднеазиатского военного округа. Там он командует взводом, затем ротой в формировавшейся в Таджикистане 99-й отдельной стрелковой бригаде, где готовили личный состав для комплектования запасных частей. А в июне 1942-го, после пяти месяцев обучения на курсах «Выстрел», уже с лейтенантскими «кубарями» в петлицах Махмут прибывает на Западный фронт.

Из боя в бой

То был период, когда наши войска вели тяжёлые бои на Центральном стратегическом направлении. Там Гареев командовал стрелковой ротой, батальоном, возглавлял оперативное отделение штаба бригады. Но боевое крещение он принял ещё раньше, в схватках с басмачами в Средней Азии. Так что, как увидим дальше, если сосчитать все войны и вооружённые конфликты, выпавшие на долю бывшего воспитанника кавалерийского полка, наберётся полдюжины… Впрочем, обо всём по порядку.
…В августе 1942 года во время одной из атак на опорный пункт противника старший лейтенант Гареев получает первое пулевое ранение, но остаётся в строю и продолжает управлять боем. В последующих боях он получит ещё несколько ранений и контузий, но снова и снова будет возвращаться в строй. Так от боя к бою молодой офицер набирался опыта, рос его авторитет среди командиров и сослуживцев.
Со второй половины 1944 года Махмут Ахметович, уже бывалый и обстрелянный, в прямом смысле фронтовик, служит в штабах 45-го стрелкового корпуса, 5-й армии (3-й Белорусский фронт), участвует в освобождении Смоленской области, Белоруссии, Литвы. При взятии Кёнигсберга весной 1945-го получает очередное ранение. Но на этом война для него не заканчивается. День Победы майор Гареев встречает в железнодорожном эшелоне, идущем на Дальний Восток. Там в должности старшего офицера оперативного отдела штаба той же 5-й армии, вошедшей в состав 1-го Дальневосточного фронта, участвует в подготовке и проведении Маньчжурской стратегической наступательной операции, а с разгромом милитаристской Японии продолжает службу в Приморском военном округе, занимается изучением опыта войны, работает в Народно-освободительной армии Китая.
Примечательно, что спустя годы во многом благодаря усилиям генерала армии Гареева наша военно-историческая наука впервые, что называется, вплотную займётся осмыслением Маньчжурской операции советских Вооружённых Сил и войск Монгольской народно-революционной армии, проведённой 9 августа – 2 сентября 1945 года. Причём целый ряд посвящённых данной теме содержательных статей Махмут Ахметович (подчёркиваю это с особым чувством) опубликовал именно в «Красной звезде», газете, другом и активным автором которой он является на протяжении многих лет.
Кроме того, генерал армии Гареев принимает действенное участие в работе созданного на основе достигнутой во время встреч Президента РФ Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина 8 мая 2015 года в Москве и 3 сентября того же года в Пекине договорённости о совместных усилиях по противодействию фактам фальсификации истории Второй мировой войны российско-китайского Центра изучения Второй мировой войны – антияпонской войны (войны сопротивления китайского народа японской агрессии) и послевоенного международного мира. Более того, Махмут Ахметович утверждён директором центра от российской стороны, что уже само по себе свидетельствует о признании авторитета учёного на международном уровне.
Кстати, в этом убеждает и такой факт его биографии. В победном сорок пятом грудь 22-летнего майора Гареева украшали шесть боевых наград – два ордена Красного Знамени, ордена Александра Невского, Отечественной войны I степени, два ордена Красной Звезды. Сегодня же наш юбиляр, которого с полным основанием можно назвать полководцем военных учёных, – кавалер двух десятков орденов, в том числе пяти иностранных.

«307-й гвардейский слушает!»

Вспоминая послевоенные годы, Махмут Ахметович с особой теплотой отзывается о службе в Белоруссии. И, думается, не только потому, что там он женился на местной красавице, что именно в тот период у них с Тамарой Ивановной родились дочь Галия и упомянутый выше сын Тимур, который, выполняя мудрый наказ отца, дослужился до генерала… Служба в Белоруссии, во время которой Махмуту Ахметовичу довелось выступать в разных ипостасях и вести исследовательскую работу в целях совершенствования выучки подчинённых соединений и частей, а также боевой и оперативной подготовки Сухопутных войск в целом, во многом определила его дальнейшую судьбу и как военачальника, и как учёного.
…В Белорусский военный округ золотой медалист Академии имени М.В. Фрунзе подполковник Гареев прибыл в ноябре 1950-го и затем почти двадцать лет (с перерывом на учёбу в Академии Генштаба, которую в 1959 году окончил также с золотой медалью) служил на командных и штабных должностях. До похода в 1968-м в Чехословакию.
Сейчас, глядя на длинный перечень пройденных им в тот период должностей от начальника штаба мотострелкового полка до начальника штаба 28-й армии, кто-то может подумать, что он просто скакал по ступеням служебной лестницы. Между тем это далеко не так. Например, прежде чем стать начальником штаба 120-й гвардейской мотострелковой дивизии, ему, фронтовику с шестью орденами на груди, пришлось почти пять лет «тянуть лямку» старшего офицера оперативного управления штаба округа. Как минимум два года уходило и на становление в более высоких должностях. К тому же, как уже говорилось, Махмут Ахметович сочетал службу с военно-научной работой.
Те офицеры, кто в конце 1960-х служил под его началом в 45-й учебной танковой дивизии Белорусского военного округа, стоявшей в военном городке Печи под Борисовом (ныне там главный учебный центр ВС РБ) , или в 28-й армии, штаб которой находился в Гродно, наверняка с благодарностью вспоминают школу генерала Гареева. Во всяком случае, поскольку служил тогда в 307-м гвардейском учебном мотострелковом полку, входившем в состав 45-й утд, точно знаю: занятия, которые проводил с нами этот строгий на вид, всегда подтянутый, собранный и готовый ответить на любой наш вопрос генерал (Махмут Ахметович уже имел диплом кандидата военных наук), были самыми интересными.
Он не терпел шаблона. Известно, что некоторые разработанные Гареевым на основе анализа боевого опыта нестандартные рекомендации войскам по совершенствованию тактики действий с учётом местных условий были успешно реализованы в ходе боёв в Восточной Пруссии и на Дальнем Востоке. Поиска новых подходов к подготовке личного состава требовал он теперь и от командиров учебных подразделений. Это по его настоянию и при его непосредственном участии в нашей дивизии была разработана и впервые опробована на практике методика боевой подготовки войск с использованием элементов программированного обучения, которая в приказном порядке внедрялась потом во всех соединениях Сухопутных войск.
Именно благодаря нововведениям комдива в боевой подготовке, его нетерпимости к шаблонам, наша дивизия стала школой не только для тех, кто в ней служил и учился. Это был своего рода учебно-методический центр Вооружённых Сил СССР и армий стран Варшавского договора. На базе 45-й утд проводились показные учения, научно-практические конференции, сборы с участием высшего командования Советской Армии и наших союзников.
А ещё многие из нас тогда с радостью узнали, что мы в какой-то степени однополчане с Махмутом Ахметовичем, так как в своё время подполковник Гареев командовал нашим 307-м гвардейским полком.
…Много воды утекло с тех пор в речке Плиса (правый приток Березины), где питомцы нашей «учебки» овладевали навыками преодоления водных преград. Но и сегодня, если по заданию редакции надо связаться с генералом армии Гареевым, достаточно представиться: «307-й гвардейский». Как бы ни был занят Махмут Ахметович, в ответ раздастся бодрое: «307-й гвардейский слушает!» Собственно, так было и накануне его 95-летия.

Нынче – здесь,
завтра – там…

После Белоруссии военная карьера генерала Гареева развивается, можно сказать, зигзагообразно: 1970–1971 годы – начальник штаба главного военного советника в Египте, 1971–1974 годы – начальник штаба Уральского военного округа. Возвратившись в Москву из УрВО, Махмут Ахметович в общей сложности более двух десятков лет прослужил в Генеральном штабе, последовательно занимая должности начальника Военно-научного управления, заместителя начальника Главного оперативного управления, заместителя начальника Генштаба. В это время он активно занимается исследованием и разработкой важнейших проблем боевой готовности, военного строительства, боевой и оперативной подготовки Вооружённых Сил, автоматизации управления войсками. И вполне закономерно, что с образованием Академии военных наук (Указ Президента РФ от 20 февраля 1995 года № 173) он становится её руководителем. Как известно, результатами научных изысканий АВН по проблемам национальной безопасности сегодня пользуются и силовые ведомства, и органы государственной власти, и институты гражданского общества России.
В целях изучения и обобщения боевого опыта наших войск Махмут Ахметович побывает, причём не один раз, в воюющем Афганистане. Но на этом «афганский след» в его биографии не заканчивается.
Сейчас уже ни для кого не секрет, что и после 15 февраля 1989 года, когда было официально объявлено об окончательном выводе Ограниченного контингента советских войск из Афганистана, не все наши военные покинули эту страну. Согласно договорённости там ещё какое-то время оставались советские ракетные дивизионы, продолжали работать военные советники, оперативная группа управления Министерства обороны СССР во главе с генералом армии Валентином Варенниковым. А за неделю до того, как по телевизору покажут «последнего» шурави, уходящего из Афганистана по мосту через Амударью, в Кабул в качестве главного военного советника президента Наджибуллы с небольшой, около 25 человек, оперативной группой Министерства обороны СССР прибудет заместитель начальника Генерального штаба генерал-полковник Гареев (звание генерал армии ему будет присвоено 14 ноября 1989-го).
– Напутствуя меня перед дорогой, министр обороны СССР генерал армии Дмитрий Тимофеевич Язов говорил: «Поработай там 2–3 месяца, а там посмотрим» Поработать же мне там, как оказалось, предстояло до осени1990 года, – рассказывает Махмут Ахметович, вспоминая ту свою командировку.
Действительно, прибыв в Кабул, он попал, что называется, с корабля на бал. Правительственные войска, привыкшие во всём полагаться на нашу 40-ю армию и военных советников, теперь должны были самостоятельно противостоять вооружённой оппозиции.
– При первой же нашей встрече с Наджибуллой, – продолжает свой рассказ Гареев, – тот неожиданно в ироничной форме спросил меня: «Как же вы осмелились прибыть к нам в такое время, когда уже нет советских войск, как же мы будем держаться?» Я ответил, что в русской армии издавна бытует поговорка: «Хороший командир может и одного татарина построить в две шеренги». Будем, мол, стараться все вместе, как мусульмане, удваивать наши шеренги и напрягать наши силы до последней возможности…
Кстати, через пару дней после этой встречи наши военные разведчики в Кабуле передали Махмуту Ахметовичу газету, привезённую из Пакистана, где сообщалось, что «сто тысяч русских из Афганистана вывели – одного татарина ввели».
– Это обо мне, – смеётся Махмут Ахметович…
Что же касается нашей оперативной группы, то её немногочисленный личный состав работал с полным напряжением сил. Наши офицеры участвовали в планировании операций правительственных войск, организовывали проводку их колонн в зоны боевых действий и через территории, захваченные мятежниками, оказывали помощь руководству министерств и ведомств республики в организации связи, а также практическую помощь командирам частей и подразделений в организации боевых действий. Нередко приходилось рисковать жизнью, несколько человек были ранены и контужены. Обо всём этом Махмут Ахметович расскажет потом в книге «Афганская страда» и других своих трудах, посвящённых анализу боевых действий наших войск в горячих точках. Благодаря его исследованиям сегодня известны уточнённые данные и о наших потерях в походе «за речку».

На военно-историческом фронте

Вездесущие журналисты давно подсчитали количество военно-научных трудов, вышедших, как ни старомодно это звучит в наш компьютерный век, из-под пера генерала армии Гареева. Правда, называемые в разных источниках цифры разнятся от 200 до 250. Но, думается, не в этом суть: некоторые наши СМИ сегодня могут и похоронить человека заживо. Важно другое. В трудах человека, за плечами которого более полувека военной службы, не только дан глубокий научный анализ событий прошлого, но делается попытка очертить контуры вооружённой борьбы будущего: «Если завтра вой­на?.. (Что изменится в характере вооружённой борьбы в ближайшие 20–25 лет)». Не случайно эта и некоторые другие книги генерала армии Гареева, где рассматриваются особенности вооружённого противоборства в крупномасштабных и локальных войнах современности, используются в качестве учебников в военных вузах России, США, Сирии и ряда других стран.
Особое место в ряду исследовательских работ дважды доктора наук (военных и исторических) занимает книга «Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого искусства», удостоенная Государственной премии Российской Федерации имени Г.К. Жукова. И символично, что первым лауреатом этой престижной премии стал именно генерал армии Гареев. Ведь при активном его участии подготовлены многие фундаментальные труды, в том числе 12-томник «История Второй мировой войны. 1939–1945», 4-томник «Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Военно-исторические очерки», ряд томов вышедшего в 2015 году в свет 12-томника «Великая Отечественная война 1941–1945 годов».
Кроме всего прочего, Махмут Ахметович известен в стране и за рубежом как крупный учёный, который публично и на литературном поприще активно противостоит фальсификаторам истории всех мастей. В частности, этому посвящён его фундаментальный труд «Сражения на военно-историческом фронте», вышедший в свет в 2010 году. Высокую оценку общественности разных стран получил историко-документальный фильм «Пролог Великой Отечественной войны: мифы и факты». Автором художественной идеи и руководителем работавшего над кинолентой творческого коллектива был генерал армии Гареев.
Вступая в полемику с фальсификаторами истории, учёный не ограничивается анализом конкретных операций или ранее закрытых документов, а действует, выражаясь по-военному, на широком фронте, используя весь имеющийся у него арсенал.
Одним из примеров такого подхода может служить выпуск его книги «Константин Симонов как военный писатель». На основе впечатлений от личных встреч с Константином Михайловичем, который, как известно, во время войны был спецкором «Красной звезды», изучения его произведений, архивных документов Гареев не только показывает значение литературного наследия писателя в патриотическом и воинском воспитании офицерского состава армии и флота в современных условиях. Он убедительно разоблачает получившие распространение в последнее время лживые утверждения как относительно жизненной и творческой позиции Симонова, так и относительно важнейших событий Великой Оте­чественной войны в целом.
– Попытки исказить факты, касающиеся не только Великой Отечественной, но и афганской, чеченской, сирийской войн, дискредитировать имидж военной службы в конечном счёте рассчитаны на то, чтобы подорвать боеспособность наших Вооружённых Сил, – говорит Махмут Ахметович и, чуть призадумавшись, с запалом продолжает: – Тут не должно быть заблуждений, злобные атаки на нашу историю представляют серьёзную опасность для России. Нам просто нужно понять масштаб этой угрозы и широким фронтом, со всей решительностью и последовательностью противостоять ей.
Что ж, как видим, битва на военно-историческом фронте, одним из активнейших участников которой является Махмут Ахметович Гареев, продолжается. Нам же остаётся пожелать: так держать, товарищ генерал армии!

Глава четвертая

«Если завтра война»

Солнце медленно опускалось за горизонт: еще один горячий день подходил к концу, аэродром постепенно затихал…

Поставив самолеты в ангары, мы построились и, довольные своими успехами, запели песню. Никто нас пока не учил строю и строевому шагу, но шли мы ровно, широко отмахивая руками.

И далеко-далеко над лугами и лесами звенели слова нашей песни:

Белая армия, черный барон
Снова готовят нам царский трон.
Но от тайги до британских морей
Красная Армия всех сильней.
Припев гремел еще громче:
Так пусть же Красная
Сжимает властно
Свой штык мозолистой рукой,
И все должны мы
Неудержимо
Идти в последний смертный бой!

Нам хотелось, чтобы нас слышала вся земля, и мы не жалели глоток. Я до сих пор люблю эту звонкую, героическую песню. В последние годы ее почему-то не поют, а зря. Ведь действительно - «от тайги до британских морей Красная Армия всех сильней».

И не только «до британских»!

Наша славная Советская Армия сегодня - сильнейшая армия в мире!..

С песней мы пришли в лагерь, остановились у столовой. Быстро поужинав, я побежал в свою палатку. Там под подушкой меня дожидается интересная книжка про летчиков. Пока не совсем стемнело, хочу немного почитать.

В палатке я застал моего веселого соседа по койке. Но сегодня ему было не до шуток. Привалившись боком к железной спинке кровати, он неторопливо пощипывал струны гитары и, глядя в брезентовый потолок палатки, что-то тихо пел. Я прислушался:

Дивлюсь я на небо тай думку гадаю:
Чому я не сокил, чому не литаю,
Чому мени, боже, ти крила не дав?
Я б землю покинув и в небо злитав…

Песня украинская - тихая, задумчивая. И пел ее парень с таким чувством, с такой болью, что, распаленный сумасшедшим днем, а потом громкой красноармейской песней и лихой маршировкой, я вдруг как-то сник и, боясь помещать ему, робко прошел к своей койке.

И тут я вспомнил, что у моего дружка недавно случилась неприятность. Такая неприятность, что хуже некуда. За недисциплинированность в воздухе инструктор Петров отстранил его от полетов. Не навсегда, но отстранил. «Посиди-ка, - говорит, - пока на земле. Может, остынешь». А за что, спрашивается? Только за то, что атаковал в воздухе какого-то растяпу! Тот, правда, чуть не свалился на землю, но ведь все обошлось…

Жалко мне парня, очень жалко. Из таких, говорят, выходят настоящие орлы.

Сходил бы поужинал, - советую я ему, - наши уже кончают.

Не хочется что-то… А вернее - не заработал. Парень закуривает и ложится на койку.

Тебе хорошо, ты летаешь, а тут загорай…

Сам виноват!

Сам. Не отказываюсь. Но от этого не легче.

Пошел бы к Петрову. Он мужик что надо.

Не могу.

Гордость, значит?

Может, гордость, а может, глупое упрямство. Осел, одним словом!

Ну, ты это уж чересчур!

И все-таки я летать буду. Буду!..

Вскоре в нашей маленькой палатке стало тесно. Шутки и смех сотрясают тонкий брезент. Опять звучит гитара, и наши «штатные» запевалы лихо подхватывают:

Если завтра война, если враг нападет,
Если темная сила нагрянет, -
Как один человек, весь советский народ
За свободную Родину встанет!

Припев подхватывают все. Вместе со всеми пою и я:

На земле, в небесах и на море
Наш напев и могуч и суров:
- Если завтра война,
Если завтра в поход, -
Будь сегодня к походу готов!

А в воздухе действительно пахло порохом. Тучи сгущались. Ведь это была осень 1940 года, когда войска фашистской Германии свободно разгуливали уже почти по всей Европе, в том числе по таким странам, как Чехословакия, Австрия, Польша, Норвегия, Дания, Бельгия, Голландия, Франция… Да, да, и Франция! Ведь еще 14 июня гитлеровские войска вступили в Париж!

В эти тревожные месяцы я много думал о цели жизни, о своем месте в ней. Хорошо, что я поступил в аэроклуб и уже почти освоил летное дело! Придет час - и Родине потребуются мои знания, моя смелость, мои крылья. Но что делать сейчас? Что выбрать; самолет или паровоз, небо или стальные рельсы? Конечно, самолет, небо! Но как быть с техникумом? Бросить?

Об этом я думал все чаще и чаще. Вот и сейчас, товарищи поют, а я думаю. Что мне делать? Как быть?..

Сигнал отбоя заставляет всех подняться. Ребята неохотно покидают нашу палатку и уносят с собой песню:

Поднимайся, народ, собирайся в поход,
Барабаны, сильней барабаньте!
Музыканты, вперед! Запевалы, вперед!
Нашу песню победную гряньте!

…Пройдет совсем немного времени, и многие из нас увидят войну совсем другой: без барабанщиков, без музыкантов, без легких побед «малой кровью»…

И вот наступил день окончания аэроклуба!

К этому времени мы уже неплохо освоили взлет и посадку, виражи, мертвую петлю и другие фигуры сложного пилотажа, каждый по-настоящему полюбил авиацию.

Окончание аэроклуба было для многих из нас не только праздником, но и важным этапом в жизни. Надо решить - авиация или техникумы, вузы, училища, где мы готовились к другой интересной и нужной профессии. Что выбрать? Чему посвятить себя до конца?

Мы хорошо помнили слова Николая Островского о смысле жизни: «Жизнь человеку дается только один раз. И нужно прожить ее так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы…»

Да, мы помнили их и поэтому, прежде чем избрать направление в жизнь, думали.

А впрочем, может, это мне лишь кажется теперь? Может, не всем было так трудно ответить на вопрос? Для меня этот выбор, помнится, был нелегким. С одной стороны, я окончил уже два курса техникума, и будущая специальность мне нравилась. С другой, я боялся, что родители не поймут меня, а обижать их, поступая так, как я хочу, без их согласия, мне не хотелось. И все-таки в душе я давно был уже летчиком.

Мое удрученное настроение заметил и инструктор Петров.

У всех нынче праздник, один ты, Гареев, невеселый, - заметил он. - Или в техникум возвращаться не хочется: разбаловали мы тут вас…

Его глаза словно угадывали все, о чем я думал.

Да, у меня сейчас трудное положение, - честно признался я. - И техникум люблю, и авиацию…

А что больше?

Больше? Авиацию, конечно!

Вот тебе и решение! А ты мучаешься. Если хочешь летать, поступай в военное училище.

В училище?

Конечно! Это тебе не техникум. Училище - это здорово!

А меня возьмут?

Должны. Было бы желание.

Желание есть…

Помню, как ты в аэроклуб рвался, - улыбнулся Петров. - И достиг своего. Стоит лишь по-настоящему захотеть, тогда всего добьешься. Надеюсь, ты это понял?

А то, что думаешь, мучаешься, - это хорошо, - продолжал инструктор. - Не люблю людей, которые горячатся. Да и авиация больше любит не лихость, не горячность, а спокойную уверенность и точный расчет. А эти качества, Муса, у тебя есть. Парень ты - основательный…

С этого дня я стал думать о военном училище.

После обеда, когда мы уже готовились покинуть наш чудесный палаточный лагерь, на аэродром подкатила легковая автомашина. Из нее вышло несколько человек. Все в новой летной форме, с новенькими планшетами на боку.

Это были военные летчики…

Через четверть часа все в лагере знали, что к нам прибыли гости - представители Энгельсской военно-авиационной школы летчиков. Их задача - отобрать наиболее способных и подготовленных учлетов. И надо ли говорить, как мы обрадовались.

Военных летчиков мы видели впервые, нам во всем хотелось походить на них. Мы усердно козыряли, щелкали каблуками, вытягивались в струнку, когда кто-нибудь из них обращался к нам. Со стороны это выглядело, наверное, смешно, но нам так хотелось понравиться этим строгим военным, что мы ничего не замечали.

Поздравляю тебя, Муса, - сказал мне Петров. - Твоя мечта осуществится уже сегодня.

Вы уверены? - вспыхнул я.

Уверен. Только ты не волнуйся. Летай себе, будто за тобой никого нет, - и все будет в порядке.

А что, разве будем летать?

Да. Они хотят каждого посмотреть в деле.

Это хорошо… Отбор начался в тот же день.

Один за другим мои товарищи уходили в небо. Вот и моя очередь. Я торопливо иду к самолету.

Начнем, товарищ учлет, - говорит военный летчик, едва я успеваю привязать ремни и оглядеть приборы.

Есть начать! - отвечаю ему по-военному и, волнуясь, запускаю мотор. Проверив его на малых и больших оборотах, выруливаю против ветра и поднятием руки запрашиваю разрешение на взлет. Белый флажок стартера, короткая пробежка - и земля уже внизу!.. Я готов к испытаниям. Недавнее волнение улеглось, я спокоен и собран. Как всегда. Это воспитал во мне мой чудесный летчик-инструктор Петров…

Полет был недолгим. Проверив меня в самых трудных упражнениях и, должно быть, оставшись довольным, военный летчик коротко бросил:

На посадку!

Когда мы приземлились на аэродроме, первым к нам подбежал Иван Петров. По его сияющему лицу я понял, что слетал неплохо. И еще я подумал, что вот мы летаем, а он с земли следит за каждым из нас и волнуется. Волнуется больше, чем мы.

А он уже трясет мою руку:

Молодец, Муса. Быть тебе летчиком!

Да, все в порядке, - заключил и мой экзаменатор. - Будете рекомендованы в школу военных летчиков. Поздравляю!

Я резво спрыгнул на землю и от радости начал говорить то по-башкирски, то по-русски:

Рахмат… Спасибо… Бик зур рахмат!..

Я счастлив: мечта моя начинает осуществляться. И еще я счастлив потому, что оправдал доверие своего инструктора.

Многим хорошим, неповторимым обязан я Петрову в своей жизни! Память об этом замечательном человеке, до конца преданном небу и авиации, умеющем пробуждать в юных сердцах жажду полета, веру в свои силы, стремление преодолевать любые преграды, - память о нем, как и о первом полете, будет жить во мне всегда.

Он вобрал в себя целую эпоху, его судьба отражает самые трудные моменты в истории страны. До войны, будучи воспитанником кавалерийского полка, он воевал с басмачами в Средней Азии (хотя после официального объявления о ликвидации басмачества уже прошло 20 лет, но отдельные банды по-прежнему совершали набеги на города и селения). За неделю до начала Великой Отечественной войны он становится курсантом Ташкентского пехотного училища, но учиться ему пришлось недолго - уже в ноябре 1941 года в жесточайших сражениях под Москвой молодой лейтенант Гареев принял первое боевое крещение. И с тех пор до самого последнего дня войны он находился на передовой: воевал на Западном и 3-м Белорусском фронтах.

Войну он закончил на Дальнем Востоке после разгрома Квантунской армии и капитуляции Японии, в чине майора, в должности старшего офицера оперативного отдела штаба армии на 1-м Дальневосточном фронте. О том, как он воевал, говорят его многочисленные награды за личное мужество, среди которых четыре ордена Боевого Красного знамени, три - Красной Звезды, два ордена Отечественной войны.

После войны он продолжил военное образование. С отличием окончил Военную академию им. М.В. Фрунзе и АкадемиюГенштаба. Командовал полком, мотострелковой и танковой дивизиями в округах на Дальнем Востоке и Урале, был начальником штаба армии в Белорусском военном округе. В 1974 году М.А. Гареев «был призван» в Генеральный штаб Советской Армии. Возглавлял военно-научное управление, был заместителем начальника Главного оперативного управления, а в 1987 году его назначили заместителем начальника Генерального штаба Советской Армии.

Годы учебы в академиях, службу на руководящих постах в Генштабе он сполна использовал для исследовательских работ по методике оперативной подготовки, обобщению опыта проведения общевойсковых учений в мирное время, всерьез занялся военно-теоретическим наследием М.В. Фрунзе и историей Великой Отечественной войны. В результате Махмут Ахметович стал «дважды доктором» - военных и исторических наук.

М.А. Гареевым подготовлено более 250 научных и публицистических трудов. Среди них такие фундаментальные работы, как «Тактические учения и маневры», «Общевойсковые учения», «Афганская страда», «Военная наука», «Если завтра война», «Неоднозначные страницы войны», «М.В. Фрунзе - военный теоретик», «Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого искусства», «Полководцы Победы и их военное наследие», «Константин Симонов как военный писатель» и другие. В год 85-летия Махмута Ахметовича, в 2008 году, вышла еще одна книга - «Сражения на военно-историческом фронте». Название очень символическое, отражающее натуру самого генералаГареева. Для многих война закончилась в 1945 году. Но не для Махмута Ахметовича. Он участвовал еще в шести так называемых локальных войнах и вооруженных конфликтах, в том числе в Китае, Египте, Сирии, Афганистане.

Он и сегодня на передовой и с неистовством солдата, прошедшего всю Великую Отечественную войну, публициста, ученого, патриота-гражданина защищает историческую правду о ней от всякого рода фальсификаторов, от попыток осквернить героические страницы истории нашей страны.

- Махмут Ахметович, какими вам запомнились первые дни на войне?

Войну я начал младшим лейтенантом. В ноябре 1941 года мы прибыли под Москву, в район Истры, в 5-ю армию, в которой я потом прошел всю войну. Прибыли в Чернышевские казармы, оттуда нас и отправили на фронт - где на попутных машинах, где пешком. Фронт, к сожалению, был рядом. Это были самые тревожные, тяжелые дни для Москвы, да и для всей страны.

Прибыл я в батальон. Идет навстречу старшина с перевязанной рукой. Ранен. Спрашиваю: «Где командир батальона?» - «Нет». - «Кто есть из офицеров?» - «Никого нет». Я принял командование батальоном. Отмечу, что по штату комбат должен быть подполковником, минимум майором. Через двое суток прислали командира батальона - капитана.

В первые же дни я попал в тяжелейшие условия, в самое пекло. На войне очень обостряется чувство веры. В детстве отец меня учил читать молитвы, все-таки в Узбекистане жили. Я же молился лишь из уважения к нему, так как считал это пережитком прошлого. А когда в ноябре 41-го попал под бомбежку, даже сам не заметил, как забрался в воронку и начал молиться. Война - страшная вещь, и человек, оставшись один на один со своей судьбой, ищет защиты. Вера в то, что есть некая сила, которая в самый отчаянный момент будет на твоей стороне, поможет тебе, присутствует у любого человека, какого бы вероисповедания он не придерживался.

Всякое было в те окаянные ноябрьские дни. Не было только опыта, знания особенностей фронтовой обстановки, да и вооружения не хватало, об автоматах тогда и не мечтали, людей еще не знал…

Потом было контрнаступление под Москвой, освобождали Ржев, Вязьму…. В летнем наступлении в августе 1942 года, тогда я был командиром отдельной роты в составе бригады, получил первое ранение в руку. Но три дня с поля боя не мог уйти, такая была горячая обстановка. Рука опухла. В конце концов, доложил комбригу и отправился в армейский полевой госпиталь. А писарю никто не сказал, где я. Он записал: «Без вести пропал». Потом вообще сообщил, что я погиб. Сейчас так и набирают количество убитых. Участвовал как-то в передаче Познера, так он тоже в упрек: был плохой учет потерь. Не возражаю, но я задал ведущему вопрос: «Вы можете сказать точно сколько в Норд-Осте и в Беслане погибло людей?» От ответа он ушел, а из передачи и вовсе вырезали этот момент.

Это небольшой эпизод, а там - война, когда соединения, штабы по многу раз попадали в окружение, выходили из него, попадали под бомбежки… В таких условиях, к сожалению, невозможно каждого человека учесть. Да, можно сожалеть о том, что не все учтено, запутано, но нельзя и гневных обвинений бросать. Мы всех считаем - и татар, и узбеков, и грузин…. А немцы австрийцев не считают, румын тоже, итальянцев… Разве из этой арифметики можно что-то понять, если одних считать, а других нет? Это уже не историография, не статистика, а грязная политика. Некоторым людям хочется набрать как можно больше потерь, чтобы принизить Победу. Эта тема очень болезненная для фронтовиков. Но устраивать соревнование «кто больше придумает потерь» - это кощунство. Я был председателем комиссии по определению потерь, конечно, у меня сведений больше. Я не имею права упрекать тех, кто не знает. Правду о потерях, конечно же, надо говорить.Без этого невозможно в полной мере оценить итоги войны и значение достигнутой Победы. Надо самокритично признать и то, что многие домыслы порождаются тем, что не были своевременно опубликованы подлинные данные.

- Какие же на сегодняшний день последние данные наших потерь?

Общие потери Советского Союза в Великой Отечественной войне составляют 26,5 миллиона человек. Из них, обратите внимание, 18 миллионов - это мирное население, жертвы фашистских зверств на оккупированной территории. Из-за крайне неудачно сложившихся обстоятельств в начальном периоде, значительная часть потерь приходится на первые два года войны (3 048 800 человек). Безвозвратные потери фашистского блока составляют 9,3 миллиона. Из них 7,4 млн. собственно Германия и 1,2 млн. - ее сателлиты в Европе, 0,7 млн. - Япония в Манчжурской операции. Это без учета потерь вспомогательных частей из числа иностранных формирований, воевавших на стороне фашистов, которые по некоторым данным достигают 500-600 тысяч человек.

В общей сложности безвозвратные потери Советских Вооруженных сил на 1-1,5 млн. превышают соответствующие германские потери. Но это в основном за счет того, что в фашистском плену было 4,5 млн. наших военнопленных, а возвратилосьна родину после войны только 2 миллиона, остальные погибли в результате фашистских злодеяний. Немецкие военнопленные, кстати, в подавляющем большинстве - тоже около 2 млн. человек - были возвращены после войны в Германию. Видите, теперь даже гуманность нашего народа, нашей страны и Вооруженных сил «счетчики» хотят обратить против нас же. При ознакомлении с некоторыми зарубежными материалами мы встретились даже с такими, как сказали бы сейчас, махинациями, когда в число наших потерь включались потери власовцев, бандеревцев, «лесных братьев» и прочих националистических, профашистских формирований, которые сражались против Советской Армии на стороне врага. Причем, некоторые из этих людей включались в число наших потерь дважды: вначале как попавшие в плен, а затем как погибшие.

Попытки посеять сомнения, пересмотреть итоги Второй мировой войны, принизить значение нашей Победы, унизить армию, солдат-победителей, увы, еще встречаются.

- Махмут Ахметович, войну вы прошли в разных должностях. В какой было труднее всего?

Практически всю войну, до середины 44-го года, я воевал в самом низовом звене: командир роты, начальник штаба батальона, комбат, затем в бригадном звене начальник оперативного отделения. Легких должностей среди них не было. Все время в боях, всегда в окопах. Каждый день на войне мы проживали с одной лишь мыслью: выживу или нет?

Сегодня почти в каждом фильме про войну показывают женщин, санитарок, все такие ухоженные, красивые. А я до 43-го года не помню, чтобы среди нас была хотя бы одна женщина, медбраты в основном.

- Меня всегда поражали ваш неиссякаемый оптимизм, жизнелюбие и «байки от Гареева». Предполагаю, что и на войне были юмор, шутки, иначе Василий Тёркин бы не появился...

Да, к счастью, жизнь везде берет свое. Даже в самых, казалось бы, безнадежных, страшных ситуациях, были шутки, звучал смех… Без них на войне было бы еще тяжелее. Поэтому командирам, хорошим командирам, приходилось быть и психологами. Они всегда стремились по мере возможности разрядить обстановку. Помню, у нас был командир 45-го корпуса Станислав Гилярович Поплавский, поляк по происхождению, потом он командовал 1-й армией Войска Польского. Действительно, хороший был командир. Помнится, немцы врываются уже на командный пункт корпуса… Он выходит к траншее. К нему бежит ошалелый начальник штаба корпуса, кричит: «Немцы со всех сторон!» А Поплавский взял щетку и начал чистить сапоги. Начальник штаба опешил, но стал спокойнее, к нему вернулись разум, способность реально оценить обстановку и организовать оборону. А если бы он ударился в панику, это передалось бы всем, и кто знает, чем бы все тогда закончилось... Это я к тому, что иногда на войне, да и в повседневной жизни, один элемент значит намного больше, чем указания по инструкции и жесткие приказы.

- Вы упомянули о больших потерях в начале войны. В чем все-таки причина поражений в первые годы войны?

Не в первые годы, а именно в начале войны. Да, к сожалению, мы имели неудачи в 41-м году. Но ведь потом были победы и первая - контрнаступление под Москвой, имевшее громадное морально-психологическое значение. А до этого мы только отступали, терпели поражения. Потом были неудачи летом 1942 года...

Причина поражений в 41-м году всем понятна. Здесь вина политического руководства, которому не удалось правильно оценить возможные сроки нападения противника. Сталин хотел любой ценой оттянуть сроки начала войны или вовсе избежать ее. Он все этому подчинил. С тыла подходили свежие армии, а армии и дивизии первого эшелона не занимали оборонительных позиций - находились на положении мирного времени, чтобы не спровоцировать войну. Сталин хотел, как сегодня говорят, политическими средствами предотвратить войну. Но жизнь показала, что политику нельзя превращать в самоцель. Есть предел, когда политика без подкрепления силой уже не действует. Этот момент Сталин не уловил. Человек он был самоуверенный. Когда Тимошенко, нарком обороны, Жуков предлагали ему привести войска в боевую готовность, мобилизовать, он в самой резкой форме это пресекал. Некоторые командующие пытались занять укрепрайоны, но Сталин приказал пограничникам и НКВД следить за тем, чтобы кто-нибудь не вывел войска на передний край. В противном случае докладывать ему. Сам Жуков подписал несколько десятков распоряжений: «Убрать…», «Не выходить…».

Мне пришлось после войны по заданию маршала Тимошенко расследовать дело полковника Верховского. Он был командиром артиллерийского полка под Белостоком в 10-ой армии. У них 19 июня 41 года состоялось партсобрание. В заключительном слове он сказал: «Может быть, это наше последнее собрание в мирных условиях…» На следующий день его арестовали. Почему? Панику сеет! 14 июня было сообщение ТАСС с заверениями о том, что Германия соблюдает пакт о ненападении, она не собирается на нас нападать. Дипломаты нам сегодня рассказывают, что цель того сообщения ТАСС - политический зондаж, посмотреть, как среагирует Германия, Гитлер. А они никак не среагировали. Они готовились к нападению.

В результате наши войска оказались на положении мирного времени. Сегодня Павлова, Кирпоноса выставляют глупцами, отправившими перед началом войны артиллерию, зенитные части на полигоны. А поставьте себя на место Павлова и Кирпоноса! Сформировано много артиллерийских зенитных частей, они еще ни разу не стреляли, они не сколочены и не годны к бою. Когда пришли в Западную Украину, в Белоруссию, они говорили: «Дайте нам возможность пострелять!» Ты стоишь в деревне, в городе - там же ты не можешь стрелять! Им отвечали: «Нет!» А когда стали отправлять части на полигоны? Когда появилось сообщение ТАСС, что нападения не будет.

Говорят, распылили новые танки по большому количеству корпусов. Если ждешь нападения противника, надо собрать хотя бы два-три корпуса, укомплектовать их новыми танками, чтобы они были в боевой готовности. Но рассудили так: Гитлер не нападет, так пусть корпуса учатся, осваивают технику. И всем раздали по 10-15 танков. Если исходить из той обстановки, которая была задана Сталиным, то раздали правильно. Или говорят: «Без оружия воевали!» Оружие у нас было, но прибывали соединения, части, а склады уже были заняты немцами или вовсе разбомблены. Поэтому, действительно, у многих даже стрелкового оружия не было. Но, несмотря на это, люди героически сопротивлялись, сражались… Вспомните только Брестскую крепость. Немцы уже подошли к Минску, а она все еще сопротивлялась. Кстати, с точки зрения стойкости моральной и нравственной силы нашего народа - Брестская крепость наиболее характерный пример. Так случилось, что соединения и части ушли на какие-то предназначенные рубежи, там остались люди, вышедшие из госпиталей, прибывшие из отпусков, кладовщики, музвзводы. Им никто не ставил задачу оборонять крепость. Они сами собрались и стали защищать. Сегодня надо думать о том как, какими методами было достигнуто такое воспитание армии и народа!

- А как же три с половиной миллиона, которые сразу сдались в плен?

Действительно, самые большие потери пленными мы понесли именно в 41-м году. Люди вынуждены были сдаваться, они даже не успели получить оружия. Не с палками же против танковых колонн им нужно было идти?

Но и первая победа была в этом же году. Главными составляющими нашей победы были необычайная сила духа советского человека, стойкость, великая дружба, единение тыла и фронта, всех народов и наций в борьбе против фашистов. Этого не ожидали завоеватели, которые легким маршем прошлись по Западной Европе, не встречая особого сопротивления. А тут одна Брестская крепость почти два месяца держала оборону, сковывая значительные силы фашистов.

- Оборону там организовал Петр Гаврилов, уроженец Татарстана, крещеный татарин…

Петра Гаврилова я хорошо знал. Мне пришлось одному из первых участвовать в раскопках Брестской крепости. После окончания Академии имени Фрунзе в 50-м году, я был назначен начальником штаба полка 50-ой дивизии, дислоцированной в Белоруссии, в той самой крепости. А потом через несколько лет командовал этой же дивизией. Сначала мы жили в землянках - все же разрушено. Потом стали разбирать развороченные кирпичи крепости для строительства казарм, парков, хозяйственных построек. И стали находить оружие, а на стенах - надписи. Я написал в журнал «Огонек» с просьбой прислать корреспондента. Приехал Сергей Смирнов с целой группой таких же, как он сам, дотошных журналистов. Мы организовали нештатный музей. Я назначил работать туда одного человека из политотдела, еще одного из оперативного отделения дивизии. Тогда и стало все выявляться. Гаврилов сопротивлялся до конца. Когда он остался один, контуженный, обессиленный, голодный, забрался под навоз. Там фашисты его и обнаружили. Он успел швырнуть в них гранату и потерял сознание. Но его не расстреляли. Командир Центральной группы войск приказал отправить Гаврилова в офицерский госпиталь, немцам зачитали приказ о героизме этого офицера, стали на его примере воспитывать своих солдат. Так что немецкие командиры тоже умели вести партийно-политическую и воспитательную работу в своих войсках.

После войны Петр Михайлович приезжал в Брест. Насколько я знаю, он умер в 1979 году и похоронен в Бресте, в городе, который он защищал. Такова была его воля.

- Махмут Ахметович, вы вместе с профессором МГИМО Абдулханом Ахтамзяномзанимаетесь поиском следов татарского поэта Мусы Джалиля и «джалилевцев». А в последние годы еще и восстановлением доброго имени солдат 825-го «татарского батальона» из Волго-татарского легиона, который в результате агитационно-пропагандистской работы «джалилевцев» перешел со всем вооружением на сторону белорусских партизан и воевал против фашистов. А это - свыше 500 человек... В прошлом году в Витебской области, в воинском мемориальном комплексе агрогородка Копти, открыли памятный знак в честь татар, погибших за освобождение белорусских земель от фашистских захватчиков, в том числе и в честь геройски сражавшихся на стороне партизан и павших здесь бойцов 825-го батальона.

Я рад, что мне довелось внести в это благородное дело свой посильный вклад и горжусь этим. Изучение каждого факта требует времени и самоотверженности. У меня есть плохая привычка: я с неохотой берусь за новое дело, но если втянули - меня уже не остановить! Накануне 50-летия Победы мы с Абдулханом Ахтамзяном ездили в Германию. Абдулхан Абдурахманович - великолепный германист, но ему, просто как историку, трудно попасть в некоторые места. Я нашел бывшего начальника Главного штаба, которому когда-то помогал создавать в ГДР Институт военной истории (сейчас это институт объединенной Германии). Он нас очень поддержал.

Дело в том, что единственное показание о Маобитской тетради, о «джалилевской группе», о том, как их арестовали, казнили, было построено на рассказе бельгийского пленного. А это всегда ставилось под сомнение, тем более что сначала он говорил одно, потом другое. Конечно, это честный и хороший человек, но все в памяти не удержишь, не восстановишь. А мы с помощью немецких коллег нашли приказы гитлеровского командования об аресте, о казни. Теперь подвиг Мусы Джалиля подтвержден документально.

О переходе 825-го батальона тоже ходили разные слухи. Я попросил к изучению этого вопроса подключиться белорусских историков, меня там многие знали, так как после войны я семь лет служил на разных должностях в Белорусском военном округе. Мы подняли и изучили массудокументов, выяснили, как восстание вызревало, как готовилось, и как татарский батальон перешел на сторону Красной армии.

Но это только начало большой кропотливой работы. Насколько я знаю, сейчас установлены имена около двухсот бойцов батальона. К поиску подключены следопыты Беларуси, Татарстана, Башкортостана и других регионов. Верю, что имя каждого бойца будет установлено, что их дети, внуки и правнуки будут ими гордиться. Потому что представители нашего народа себя не опозорили.

Беседовал Рафис Измайлов

Махмут Ахметович Гареев родился в Челябинске в многодетной семье. Отцу и матери с детьми пришлось помотаться по стране в поисках лучшей доли, хотя родовые корни, уходящие в татарскую деревню Салихово Чишминского района Башкирии, не забывались.

В 1931-м мальчику шел всего восьмой год, когда в стране разразилась страшная безработица, жизнь стала невыносимо тяжелой, и отец решил перевезти семью в Узбекистан, где, по отзывам знакомых, было полегче. Так Гареевы оказались в Карши. В 1932-м переехали в Китабский район Кашкадарьинской области. Здесь Махмут пошел в первый класс. Начальная школа с преподаванием на русском языке – всего одна комната на три класса, учились в три смены. Махмут был самым способным, знал гораздо больше своих сверстников, и вскоре учитель доверил ему вести занятия с первоклашками.

Когда он окончил 4-й класс, Гареевы в силу обстоятельств оказались сначала в Киргизии, потом в Башкирии и вновь вернулись в Узбекистан, где Махмута отправили учиться в Ленинабадский кооперативный техникум. Сам он с детства мечтал стать военным, зачитывался книгами о войне. К тому же недалеко стояла воинская часть, и он с удовольствием наблюдал за повседневной жизнью красноармейцев, представлял себя на месте командира. Обладая хорошим слухом, научился играть на струнных инструментах. Его заметили в оркестре воинской части, где он освоил игру и на духовых. В итоге был зачислен воспитанником в кавалерийский полк. По сути это стало началом военной карьеры.

Боевое крещение

После настойчивых обращений в военкоматы Махмут Гареев 14 мая 1941 года стал курсантом Ташкентского пехотного училища. Но учиться пришлось недолго: грянула Великая Отечественная. Ускоренный выпуск офицеров и уже в ноябре 1941-го младший лейтенант Гареев получил первое назначение – командир стрелкового взвода 99-й отдельной стрелковой бригады Среднеазиатского военного округа.

“ День Победы встретил в воинском эшелоне по пути на Дальний Восток. В августе-сентябре 1945-го воевал в составе 1-го Дальневосточного фронта против Квантунской группировки ”

Спустя два месяца по окончании курсов «Выстрел» его направили на фронт. В это время шли жестокие оборонительные бои под Вязьмой и Ржевом. Летом 1942-го лейтенант Гареев должен был вступить в должность командира роты отдельного стрелкового батальона 120-й отдельной бригады 7-го гвардейского корпуса (Западный фронт), но сделать это в тот июньский день было не суждено. Ему, только что прибывшему на КП бригады, предстояло под непрерывным огнем противника по открытой местности добраться до расположения третьего батальона, отрезанного огнем противника от основных сил. Ползком, используя естественные укрытия, он все же пробился до НП батальона, где в строю не осталось ни одного офицера. Не раздумывая, лейтенант Гареев принял командование на себя и в течение двух суток управлял оборонительными действиями. Благодаря умелому руководству молодого командира фашисты, потеряв немало живой силы и техники, отошли на исходные позиции. Так состоялось его боевое крещение. Вскоре в батальон прибыл новый командир капитан Губкин, и лейтенант Гареев вступил в должность командира 1-й роты.

Не заставил себя долго ждать и первый наступательный бой. В августе 1942-го у деревни Варганово два взвода батальона, которым командовал исполняющий обязанности командира лейтенант Гареев, ворвались в первую траншею противника и завязали бой, но остальные подразделения залегли под сильным огнем. Положение крайне обострилось, однако благодаря личному примеру и грамотным действиям Гареева, организовавшего стремительный бросок бойцов под прикрытием минометного огня, опорный пункт гитлеровцев был взят. В том бою Махмут Гареев был впервые ранен, но остался в строю и продолжал руководить боем.

После госпиталя назначение начальником штаба батальона 50-й отдельной лыжной бригады (Западный фронт). Здесь особенно пригодились выносливость и отличные навыки ходьбы на лыжах, полученные в школьные годы. Ведь зимой приходилось ежедневно пробегать до 14 километров, добираясь на лыжах в школу и домой.

В 1944-м снова ранение и контузия. И опять он выкарабкался. А его способности к аналитической работе были замечены командованием 33-й армии. В январе 1944 года старшего лейтенанта Гареева назначили начальником оперативного отделения 36-й отдельной стрелковой бригады 33-й армии (Западный фронт), затем – помощником начальника оперативного отдела штаба 45-го стрелкового корпуса 5-й армии (3-й Белорусский фронт) и, наконец, старшим помощником начальника оперативного отдела штаба 5-й армии.

При выполнении боевых задач ему претили шаблон, привычные, знакомые противнику, а потому и неэффективные решения. В аттестациях 1944–1945 годов есть свидетельства того, что практические рекомендации войскам по совершенствованию тактики боевых действий в лесистой местности и при овладении укрепленными населенными пунктами в Восточной Пруссии, разработанные Гареевым на основе анализа боевого опыта, реализованы в приказах командира 45-го стрелкового корпуса и командующих 33 и 5-й армиями.

Свой ратный долг офицер выполнял честно, самоотверженно. Ему выпало участвовать в ожесточенных боях, пройти боевой путь от Москвы до Кенигсберга.

Однако 9 мая 1945 года война для майора Гареева не закончилась. День Победы он встретил в воинском эшелоне по пути на Дальний Восток. В августе-сентябре 1945-го воевал в составе 1-го Дальневосточного фронта против японской Квантунской группировки. Как офицер оперативного отдела штаба 5-й армии принимал непосредственное участие в подготовке Маньчжурской стратегической наступательной операции и в ее проведении. Махмут Ахметович считает эту операцию одной из выдающихся в мировой военной истории.

После победы на Дальнем Востоке в качестве старшего офицера по изучению опыта войны оперативного отдела штаба 5-й армии майор Гареев действовал в Народно-освободительной армии Китая, участвовал в ее становлении (1946–1947). О многих эпизодах Советско-японской войны он впоследствии расскажет в своих литературных и научных трудах.

Летом 1947-го в Китае тяжело заболел тифом. После излечения был направлен на учебу слушателем основного факультета в Военную академию имени М. В. Фрунзе, которую окончил в 1950 году с золотой медалью. Выпускники этого курса стали впоследствии высшими военными руководителями советских Вооруженных Сил. Среди сокурсников Махмута Ахметовича был будущий начальник Генерального штаба ВС СССР, Маршал Советского Союза Николай Огарков.

Затем – служба в 50-й гвардейской стрелковой дивизии Белорусского военного округа: начальник штаба гвардейского мотострелкового полка (Брест), старший офицер оперативного управления штаба БВО (Минск), начальник штаба 120-й гвардейской мотострелковой дивизии БВО.

В 1957 году полковник Гареев становится слушателем основного факультета ВАГШ, которую окончил также с золотой медалью. В дальнейшем стал успешно совмещать военную службу с научной деятельностью. Последовательно защищает кандидатскую и докторскую диссертации по военным наукам. Становится признанным специалистом в области организации и проведения войсковых учений. Над развитием этой темы работал и позднее, что нашло отражение в книгах «Тактические учения и маневры», «Общевойсковые учения», выдержавших несколько изданий.

Афганская страда

Он прошел многие ступени служебного роста: командовал 120-й гвардейской мотострелковой и 45-й гвардейской учебной танковой дивизиями, был начальником штаба 28-й армии и Уральского военного округа. Постоянная нацеленность на овладение передовыми знаниями и их применение на практике боевой подготовки, новаторство, неустанный поиск научно обоснованных путей совершенствования Вооруженных Сил предопределили дальнейший служебный путь. На протяжении 15 лет (1974–1989) Махмут Ахметович возглавлял военную науку в советских Вооруженных Силах. Вначале руководил Военно-научным управлением Генерального штаба ВС СССР, а затем выполнял обязанности заместителя начальника Главного оперативного управления, заместителя начальника Генерального штаба, отвечая за организацию научной работы и оперативную подготовку в армии и на флоте.

Можно смело сказать, что мало кто из военачальников, занимавших впоследствии эти высокие посты, сделал столько же, сколько Гареев, для исследования и разработки важнейших проблем боевой готовности, военного строительства, боевой и оперативной подготовки Вооруженных Сил, автоматизации управления войсками.

Работу он строил на прочной научной базе, подготовив и в 1977 году успешно защитив диссертацию на соискание ученой степени доктора военных наук. В этот период выходят его фундаментальные труды: «М. В. Фрунзе – военный теоретик» (1985), «Советская военная наука» (1988). В целом же Махмут Ахметович – автор более 200 научных трудов, изданных, кроме России и других бывших республик Советского Союза, в Афганистане, Болгарии, Великобритании, Германии, Египте, Республике Корея, Сирии, США, Чехии, Швейцарии.

Но Гарееву в эти годы пришлось действовать не только на научном фронте. Он участвовал в четырех локальных войнах и вооруженных конфликтах на Ближнем Востоке и в Афганистане. В 1970–1971 годах – в должности начальника штаба главного советского военного советника в Египте. Особое испытание выпало в 1989–1990-м. Уже после вывода советских войск из Афганистана генерал-полковнику Гарееву предстояла весьма непростая миссия. Он был назначен главным военным советником Верховного главнокомандующего вооруженными силами ДРА президента Наджибуллы. И в условиях военного и экономического превосходства стран проамериканской коалиции, сокращения советской помощи с небольшой группой военных советников из СССР в течение двух лет координировал действия армии ДРА, позволяя ей удерживать ситуацию в Афганистане, противостоять «Талибану». Постоянно находился на передовых линиях обороны. В результате подрыва автомобиля, в котором выезжал на рекогносцировку, был контужен. О пережитом позже расскажет в книге «Афганская страда», которая увидела свет в 1996 году и на сегодня выдержала три издания.

На научном фронте

Путь в науке Гареев прокладывал, следуя тезису видного военного теоретика России Александра Свечина: почвой, на которой «рождаются опорные точки нашего военного мышления», является военная история. Следуя этому тезису, свои дальнейшие научные исследования доктор исторических наук Гареев посвятил изучению истории Великой Отечественной войны и Второй мировой, снискав на этом направлении всеобщее признание и известность.

На основе изучения ранее закрытых документов Ставки ВГК и Генерального штаба им подготовлена и в 1995 году издана монография «Неоднозначные страницы войны». В ней рассмотрены многие проблемные сюжеты Второй мировой и Великой Отечественной, до сих пор вызывающие споры и разноречивые оценки: кто и как развязал войну, готовил ли Советский Союз упреждающий удар по Германии в 1941-м, причины неудач Красной армии в 1942-м, какими могли быть альтернативные решения и действия воюющих сторон в Сталинградской, Курской битвах, важнейших операциях 1944–1945 годов. В частности, выявлено значение такого важнейшего вида боевых действий, как оборона, осуществляемая в стратегическом масштабе, из-за непонимания природы которого, по мнению автора, случились многие беды 1941–1942 годов. Показана ошибочность и вредность стереотипов, господствовавших тогда в военной теории.

При активном участии Гареева подготовлены многие фундаментальные труды, в том числе 12-томник «История Второй мировой войны. 1939–1945» (М., 1973–1982), 4-томник «Великая Отечественная война 1941–1945 гг. Военно-исторические очерки» (М., 1998–1999), ряд томов вышедшего в 2015 году в свет 12-томного фундаментального труда «Великая Отечественная война 1941–1945 годов».

Как заместитель председателя Главной редакционной комиссии Гареев руководил подготовкой первого в нашей истории издания Советской военной энциклопедии. Взялся за осмысление Маньчжурской стратегической наступательной операции – опять-таки впервые в военно-исторической науке. И успешно решил эту сложную научную задачу, посвятив этой теме несколько содержательных публикаций.

Этапным для Гареева стало исследование тенденций развития военно-политической обстановки в современном мире, в чем воплотилось твердое убеждение ученого в прогностической функции военной науки и военной истории. Пытаясь, образно говоря, заглянуть за горизонт, очертить контуры вооруженной борьбы будущего, он в 1995 году издал монографию «Если завтра война?.. (Что изменится в характере вооруженной борьбы в ближайшие 20–25 лет)», где глубоко рассмотрел особенности вооруженного противоборства в крупномасштабных и локальных войнах, обосновал пути их предотвращения. Книги «Если завтра война?..» и «Общевойсковые учения» приняты как учебники в военных вузах России, США, Сирии, других стран.

В 1996 году на суд научной общественности была представлена капитальная монография «Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого искусства», написанная к 100-летию полководца и удостоенная в 1998 году Государственной премии РФ имени Г. К. Жукова. Символично, что Махмут Ахметович стал ее первым лауреатом. Логическое продолжение этого труда – книга «Полководцы Победы и их военное наследие».

Принципиальным направлением исторических исследований сам ученый считает работу, которую он осуществил в 1974–1988 годах как председатель Государственной комиссии по определению потерь советских Вооруженных Сил в Великой Отечественной войне. На смену произвольным цифрам, на которые в предшествующий период ссылались многие политики, впервые должны были прийти научно обоснованные показатели той тяжкой цены, которую народ заплатил за Победу. Комиссии Гареева удалось на основе анализа донесений с фронтов, данных военкоматов, военно-учетных учреждений и огромного количества других документальных материалов впервые достоверно установить боевые потери наших Вооруженных Сил и их противников. Главная, наиболее скорбная цифра людских потерь Советского Союза, составившая около 27 миллионов человек, была установлена строго научно и последующими исследованиями лишь незначительно уточнена. Тем самым нанесен мощный удар по фальсификациям, активизировавшимся во второй половине 80-х и имевшим неблаговидную цель доказать отсталость советского военного искусства, неумение Красной армии воевать без огромных жертв.

Ответ фальсификаторам

Борьба с Россией велась Западом испокон веков по всем направлениям всеми возможными средствами. Не сумев победить и покорить ее военной силой, Запад во второй половине ХХ века развернул широкомасштабное наступление на духовно-нравственные, политические, экономические устои нашего государства, его историю. Атака на национальное здравомыслие наших соотечественников стала актом широкомасштабной информационной войны. Навязываемое человечеству однополярное мироустройство требовало прежде всего пересмотра итогов Второй мировой, извращения истинной роли советских Вооруженных Сил в достижении победы над фашизмом. Именно поэтому история войны стала объектом фальсификаций.

Махмуту Ахметовичу неоднократно приходилось противостоять фальсификаторам истории всех мастей публично и на литературном поприще. Содержание и итоги этой борьбы легли в основу фундаментального труда «Сражения на военно-историческом фронте», вышедшего в свет в 2010 году. Не менее заметным событием стало создание историко-документального фильма «Пролог Великой Отечественной войны: мифы и факты», прошедшего по телеэкранам России, США, Германии, Польши и получившего высокую оценку общественности. Махмут Ахметович выступил автором художественной идеи и руководителем творческого коллектива, работавшего над фильмом.

За долгую жизнь в науке он приобрел много сторонников и последователей своих взглядов и убеждений. Эти ученые составили ядро учрежденной в 1995 году в соответствии с президентским указом № 173 Академии военных наук, в которой сложилась своя школа и методология геополитических и оперативно-стратегических исследований.

АВН РФ объединяет на общественных началах ведущих ученых военной организации России и ОПК. По существу была найдена эффективная модель сообщества единомышленников, позволяющая решать исследовательские задачи экономно, обходиться без государственного субсидирования, постоянно расширять фронт изысканий, привлекать к работе дополнительный отряд уволившихся в запас военных ученых, ветеранов, военачальников. Более того, ученые получили площадку для выражения независимых суждений и выработки альтернативных предложений по актуальным оборонным проблемам.

Благодаря высокому научному и общественно-политическому авторитету Махмута Ахметовича Гареева академия достойно представлена в мировом ученом и политическом сообществе. Кроме сотрудничества со странами бывшего СССР – Белоруссией и Казахстаном, имеющими свои отделения в структуре АВН, развивается взаимодействие со странами Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии, особенно тесное в последнее время – c КНР. Между Академией военных наук и Цзилинским университетом Китая заключен договор о сотрудничестве, создан совместный Центр изучения истории Второй мировой войны – Антияпонской войны.

Помимо научной деятельности генерал армии Гареев участвует в общественно-политической жизни, являясь членом общественных организаций, постоянным автором публикаций в СМИ, членом редколлегий многих журналов и издательств.

На пороге 95-летия генерал армии остается в завидной творческой форме, в постоянном рабочем настрое, к его мнению и рекомендациям прислушивается руководство Вооруженных Сил Российской Федерации. Это, как и глубокое уважение общественности, быть может, самая высокая награда для фронтовика.

Справка «ВПК»

Заслуги Махмута Ахметовича Гареева перед Отечеством высоко оценены государством. За ратные подвиги и трудовые достижения он награжден четырьмя орденами Красного Знамени (1944,1945,1967,1982) и тремя Красной Звезды (1942, 1943, 1956). Известно, что генералу армии особо дорог орден Александра Невского (1944). В представлении для награждения было сказано: «За личную храбрость при выводе из окружения 82-й кавалерийской дивизии». В то время награждение младшего офицера, каким был капитан Гареев, полководческим орденом – далеко не рядовое событие. Потом придут другие награды – ордена Трудового Красного Знамени (1981), «За службу Родине в ВС СССР» 3-й степени (1975), «За службу Родине в ВС СССР» 2-й степени (1986), Ленина (1989), Почета Российской Федерации (1999), Дружбы (2003), «За заслуги перед Отечеством» (2013). У генерала армии более 20 медалей СССР и РФ, свыше двух десятков иностранных наград. А 7 мая 2018 года Указом президента РФ Махмут Ахметович Гареев удостоен еще одного ордена Александра Невского, теперь уже государственной награды Российской Федерации.

Президент Академии военных наук генерал армии Махмут Гареев / Фото: http://www.marshals-victory.senat.org

Опыт Великой Отечественной войны, локальных войн и военных конфликтов нашего времени ценен для армии сегодня и, несомненно, будет ценен завтра. Только осваивать его надо творчески, с учётом прошлых уроков и тенденций развития военного дела. Так считает фронтовик, президент Академии военных наук генерал армии Махмут Гареев .

– Махмут Ахметович, продолжая начатый в предыдущем номере «Красной звезды» разговор о необходимости максимально приближать условия подготовки войск к условиям реального боя, хотелось бы узнать, как с точки зрения человека, прошедшего не одну войну, автора многих научных трудов, касающихся военной сферы, должен выглядеть этот процесс на практике.

– Прежде всего нельзя не заметить, об этом, кстати, не без тревоги говорят и те, кто уже составляет «методички» по войне с русскими, что процесс подготовки наших Вооружённых Сил в последние годы приобрёл небывалую интенсивность. Благодаря усилиям военного руководства страны учения и манёвры, в том числе крупномасштабные, стали неотъемлемой частью жизнедеятельности армии и флота. Причём проходят они, как это и должно быть, без лишних условностей.

В то же время, говоря о методах работы командования и штабов, хотелось бы обратить внимание и на встречающийся порой формализм – длительные и пространные доклады оценки обстановки и предложений по решению, заслушивание решений и указаний по взаимодействию и обеспечению операций. В них, как правило, много общих теоретических положений, но мало того, что относится к конкретному делу.

Причём, как ни парадоксально это звучит, подобный формализм нередко имеет, так сказать, научную подоплёку. Например, если строго следовать методической разработке одной из академий по морально- психологическому обеспечению боя, то заместитель командира по работе с личным составом за два часа до ввода полка в бой должен доложить следующие предложения командиру: «Задачами морально-психологического обеспечения наступательного боя определить: актуализацию у личного состава патриотических чувств, верности воинскому долгу, стремления отстоять интересы российского народа и разгромить агрессора..., создание условий для поддержания позитивных эмоциональных состояний...; для полковой артиллерийской группы – актуализацию готовности личного состава к эффективной поддержке наступающих войск...» и т.д., и т.п.

Теперь представьте себе, что вы командир полка и вам за два часа до вступления в бой предлагается «оптимизировать» и «актуализировать» готовность личного состава. Как вы себе это представляете?

Или, скажем, вот такая картина: начальник связи сидит и сочиняет проект указаний, которые должен дать ему начальник штаба… Как это выглядело бы в реальной боевой обстановке? И вообще, какой смысл в такой работе? Говорят: «Так положено».

К сожалению, и в некоторых наших уставных документах больше внимания уделяется не рекомендациям командиру и штабу по организации боя, а изложению структуры и содержания основных боевых документов. Получается, что мы изначально готовим не командира или начальника рода войск, организатора боя, а в лучшем случае – штабного офицера, умеющего изготовлять документы.

Ни во время Великой Отечественной войны, ни в ходе боевых действий в Афганистане или в Чечне не было такого, чтобы большая группа генералов, офицеров выходила на передний край и на виду у противника часами занималась отдачей боевого приказа или организацией взаимодействия. Не увидите вы ничего подобного и сейчас в Сирии. В боевой обстановке это просто невозможно. На учениях же, к сожалению, приходилось наблюдать и такое.
При подобных формально-бюрократических методах работы командования и штабов, когда управленческая деятельность сама по себе, а действия войск сами по себе, процесс управления войсками выхолащивается, омертвляется, начинает функционировать на холостом ходу.

– Что, по вашему мнению, в этой связи можно посоветовать нашим офицерам, которые сегодня на полях учений на практике постигают секреты управленческой деятельности в боевых условиях?

– Думаю, любому офицеру было бы полезно ещё и ещё раз внимательно приглядеться к тому, как в боевой обстановке действовали Георгий Константинович Жуков, Константин Константинович Рокоссовский, Иван Данилович Черняховский, Павел Иванович Батов, Николай Иванович Крылов и другие наши известные военачальники. То есть, прежде чем отказываться от опыта Великой Отечественной войны, в ряде вопросов, может быть, надо ещё к нему приблизиться, глубже понять истины, проверенные боем, а потом уже идти дальше.

Например, сильнейшими сторонами полководческой деятельности Черняховского были его деловитость, конкретность и умение тщательно подготовить операцию, организовать взаимодействие, все виды оперативного, тылового, технического обеспечения и добиться уяснения командирами всех степеней, всем личным составом последовательности выполнения поставленных задач. После принятия решения и доведения задач до подчинённых он всецело сосредоточивался на этой работе.

«Процесс подготовки наших Вооружённых Сил в последние годы приобрёл небывалую интенсивность»

Вообще вся деятельность командиров была нацелена на проведение в жизнь замысла боя, операции. При этом учитывались тончайшие особенности обстановки, а методы организации боевых действий были настолько конкретны и предметны, что не оставалось места для формализма. Делалось только то, что было нужно для успешного выполнения поставленной задачи. В частности, мы, фронтовики, чётко понимали: самыми главными, решающими для успешного прорыва обороны противника являются два важнейших условия - тщательная разведка системы его обороны и огневых средств и надёжное подавление выявленных целей огнём артиллерии и ударами авиации. Более того, несколько утрируя эту проблему, замечу: если две эти задачи были решены, то даже при не очень организованной атаке достигалось успешное продвижение войск.

Разумеется, здесь речь не идёт о какой-либо недооценке необходимости успешных действий пехоты, танков и других родов войск. Без этого невозможно в полной мере использовать и результаты огневого поражения противника. Однако верно и то, что никакая стройная и «красивая» атака не позволит преодолеть его сопротивление, если не подавлены огневые средства.

– Но военное дело, как известно, не стоит на месте. Появляются качественно новые образцы вооружения, совершенствуются формы и методы боевых действий, способы защиты войск. Насколько применим в этих условиях опыт минувшей войны?

– А я и не говорю, что нужно учить армию тому, что было в прошлой войне. Понятно, что и её вооружение, и обучение должны осуществляться с учётом характера войн и военных конфликтов будущего. Но не могут устареть сам подход к решению оперативно-тактических задач, предполагающий широкое творчество, конкретную организаторскую работу, умение обучать войска именно тому, что от них может потребоваться в боевой обстановке, и многое другое, что определяет суть военного искусства, в котором есть если не «вечные», то очень долго живущие истины, выстраданные многими поколениями защитников Отечества.

В принципе опыт любой войны никогда полностью не устаревает и устареть не может. Если, конечно, рассматривать его не как объект копирования и слепого подражания, а как сгусток военной мудрости, где интегрируется всё позитивное и негативное, что было в прошлой военной практике, и вытекающие из этого закономерности развития военного дела. В истории не раз после большой или локальной войны пытались представить дело таким образом, что от прежнего военного искусства ничего не осталось. Но следующая война, порождая новые способы ведения вооружённой борьбы, сохраняла и немало прежних. По крайней мере до сих пор в истории ещё не было такой войны, которая бы перечеркнула всё, что было в военном искусстве до этого.

Для использования в будущем нужен не просто состоявшийся опыт, не то, что лежит на поверхности. Нужно изучать те глубинные, подчас скрытые устойчивые процессы и явления, которые имеют возможности дальнейшего развития, проявляют себя порою в новых, совершенно других формах, чем это было в предшествующей войне.

– Вместе с тем, как свидетельствует история, это отмечается и в ваших военно-исторических трудах, каждая последующая война всё меньше сохраняет элементы старого и всё больше порождает новое…

– Поэтому и требуется критический, творческий подход к опыту любой войны – афганской, чеченской и других. Ведь везде в немалой степени использовался опыт Великой Отечественной войны. Особенно в части, касающейся подготовки подразделений к выполнению конкретной боевой задачи. Вместе с тем было выработано и много новых приёмов ведения боевых действий, скажем, в специфических условиях горно-пустынной местности.

Опыт Великой Отечественной и других войн показывает, что глубокие теоретические знания и творческое их применение помогают командиру лучше видеть общую связь происходящих явлений и увереннее ориентироваться в обстановке. В то же время важно, чтобы командир, не сковывая себя общей теоретической схемой, стремился глубже проникать в суть реально сложившейся обстановки, уловить её выгодные и невыгодные особенности и, исходя из их анализа, находил оригинальные решения и способы действий, в наибольшей степени соответствующие конкретным условиям обстановки и поставленной боевой задаче. Не случайно именно максимальная степень соответствия решений и действий командующих, командиров и войск конкретным условиям обстановки даёт о себе знать на протяжении всей истории с такой устойчивой закономерностью. В этом выражается суть военного искусства, определяющая наиболее существенные и устойчивые связи, соотношение объективных и субъективных факторов, внутренние движущие силы и основные причины побед и поражений.

Самый большой враг военного искусства – шаблон и схематизм. К сожалению, эту истину мы после войны стали забывать, и хорошо, что в последнее время в военном ведомстве, насколько я могу судить, возрождается понимание её непреходящей ценности. Впрочем, об этом свидетельствуют и многочисленные мероприятия боевой и оперативной подготовки, которые проходят в нестандартной обстановке. Несомненно, и в данном случае играет свою роль творческое применение опыта Великой Отечественной и других войн. Обращаясь к нему, мы каждый раз находим что-то такое, что побуждает к более глубокому осмыслению происходящего в военном деле и способствует более отчётливому видению путей его развития.

«Военное сотрудничество, в том числе со странами НАТО, может принести пользу, если оно будет осуществляться путём обмена и взаимного обогащения опытом»

– Махмут Ахметович, а если завтра война? Каким вам, учёному и практику, видится её характер и какие требования к военным кадрам она предъявит?

– Ну, будем надеяться, что подобное не случится. Тем не менее мы люди военные и должны быть готовы ко всему. Что же касается операций и боевых действий будущего, то можно предположить, что они будут отличаться возросшим размахом, участием в них разнородных сил, оснащённых разнообразной сложной боевой техникой, высокой динамичностью и манёвренностью, отсутствием сплошных фронтов, резким и быстрым изменением обстановки, ожесточённой борьбой за захват и удержание инициативы и сильным радиоэлектронным противоборством. Всё это значительно усложнит управление войсками и силами флотов.

При больших скоростях ракет, авиации, повышенной подвижности войск, особенно в системе Стратегических ядерных сил, ПВО, ВВС, управленческая боевая деятельность потребует реализации заранее разработанных вариантов решений, программирования и моделирования предстоящих боевых действий. Высокий уровень планирования операций и боевых действий станет главной предпосылкой успешного управления войсками и силами.

Как известно, автоматизация, компьютеризация управления требуют совершенствования не только структуры органов управления, но и форм и методов работы командования и штабов. В частности, новейшие достижения науки свидетельствуют о том, что система управления в целом может быть эффективной только в том случае, если будет развиваться как по вертикали, так и по горизонтали.

Это означает, что при соблюдении в целом принципа единоначалия требуется всемерное расширение фронта работы, предоставление больших прав штабам, начальникам родов войск, служб. Они должны решать многие вопросы самостоятельно, согласуя их с общевойсковым штабом и между собой, так как при крайне ограниченном времени и быстром развитии событий командующий уже не в состоянии лично решать все важнейшие вопросы подготовки и ведения операции, как это было в прошлом. Нужна значительно большая инициативность и самостоятельность во всех звеньях. Понятно, что эти качества нужно вырабатывать ещё в мирное время, закладывать соответствующие положения в общевоинские уставы.

Поэтому так важно заранее предвидеть изменения характера вооружённой борьбы, новые требования к системе управления, и с учётом именно этих объективных факторов, а не подспудных соображений определять оргструктуру, права и задачи органов управления, решительно избавляясь от негативных проявлений прошлого и максимально полно используя современный положительный опыт, накопленный в России, США, Китае и вооружённых силах других стран.

– То есть, чураться зарубежного опыта тоже не надо?

– Более того, исходя из опыта антитеррористических операций, локальных войн, возникающих общих угроз, нельзя исключать, что нашим армиям и в будущем придётся сотрудничать и совместно решать военные задачи. В Сирии, например, уже сейчас это даёт о себе знать. А это потребует определённой совместимости систем военного управления наших стран. Именно поэтому очень важно не противопоставлять и не абсолютизировать ту или иную систему управления, а совершенствовать их с учётом взаимного опыта и перспектив развития характера вооружённой борьбы.

В последнее время, когда на фоне американского технологического превосходства в войне против заведомо слабых противников блеск военного искусства тускнеет, развёрнута информационно-дезинформационная кампания с целью изобразить, что традиционно русские, немецкие, французские военные школы, основанные на богатейшем опыте ведения больших войн и идеях передовых для своего времени военных мыслителей – таких как Суворов, Милютин, Драгомиров, Брусилов, Фрунзе, Тухачевский, Свечин, Жуков, Василевский или Шарнгорст, Мольтке, Людендорф, Фош, Кейтель, Рундштедт, Манштейн, Гудериан, – изжили себя. Теперь, по мнению апологетов «виртуальных» и «асимметричных войн», всё прошлое военное искусство надо похоронить. Утверждается, что «сейчас ушли на второй план личностные качества полководца-воина, способного демонстрировать в бою ратное мастерство, мужество, бесстрашие и отвагу. Штабы и компьютеры разрабатывают стратегию, техника обеспечивает мобильность и натиск... Те же США, обойдясь без гениальных полководцев, выиграли геополитическое сражение в Европе, установили фактический протекторат над Балканами».

Однако без полководцев, людей без их мыслительной деятельности и умения долго ещё невозможно будет обходиться. Те же штабы состоят не только из компьютеров и обслуживающего их персонала. Но как всегда, чрезмерно увлекающиеся люди хотят побыстрее расстаться со всем, что было в прошлом. В связи с этим раздаются призывы ориентироваться на всё возвышающуюся американскую школу как единственно возможную в будущем.

«Самый большой враг военного искусства – шаблон и схематизм»

У американцев действительно многому можно научиться, особенно умению создавать выгодные политические условия для ведения войны, в области высоких технологий. Но пренебрежение к национальному опыту других армий, подгонка военной организации всех стран под натовские стандарты со временем может привести к деградации военного дела. Военное сотрудничество, в том числе со странами НАТО, может принести пользу, если оно будет осуществляться путём обмена и взаимного обогащения опытом, а не путём навязывания или слепого копирования стандартов лишь одной армии без учёта национальных традиций и других особенностей различных стран.

Современные войны ещё более тесно переплетаются с невоенными средствами и формами противоборства. Они оказывают своё влияние и на способы ведения вооружённой борьбы. Эту сторону дела тоже нужно глубже учитывать и осваивать. Президент России Владимир Владимирович Путин в одном из своих выступлений говорил: «...Мы должны обезопасить нашу страну от любых форм военно-политического давления и потенциальной внешней агрессии».
В Сирии, например, сложилась такая обстановка, когда там одновременно участвуют в военных действиях различные государства, преследуя разные цели. Всё это крайне обостряет политическую и военную обстановку. С учётом этого приходится решать и военные задачи.

Чтобы быть на высоте предназначения, наш долг быть готовыми выполнять и эти задачи по обеспечению оборонной безопасности Отечества в более широком плане.

Беседовал Геннадий Миранович.

МОСКВА, газета "Красная звезда"
12